Скачать реферат

Осознаваемые и неосознаваемые психические процессы

Я выбрала тему «Осознаваемые и неосознаваемые психические процессы» как самую, на мой взгляд, интересную и обширную. Мне кажется, тщательное изучение этой темы не останется просто «учебным процессом», но пригодится мне в дальнейшей работе. Проблематикой неосознаваемых процессов занимается вся психология, а особенно классический психоанализ. При упоминании неосознанных процессов имя Зигмунда Фрейда приходит в голову сразу. Именно он впервые обратил всеобщее внимание на тот факт, что основная часть человеческой психики находится вне осознания. (Есть ученые и практики, придерживающиеся иных взглядов, но мне ближе эта точка зрения – и в силу личного предпочтения и специфики темы я буду исходить из этой предпосылки) Осознаваемые же процессы будут мной лишь упомянуты – они доступны изучению и изучаются во многих направлениях психологии.

Сначала попробую найти определения неосознанному-бессознательному. Бессознательное - совокупность психических процессов, не осознаваемых субъектом. Оно не представлено в поле восприятия. Бессознательное не констатируется, а дедуцируется на основе констатируемого. По Фрейду бессознательное включает в себя латентные, временно неосознаваемые и подавленные, вытесненные за границы сознания процессы и состояния психики. «Самым первым и лучшим значением слова «бессознательное» является его дескриптивное значение. Мы называем бессознательным психический процесс, существование которого следует предполагать постольку, поскольку мы выводим его из действий, о нем же самом нам ничего не известно» (З.Фрейд)
«Динамическое значение бессознательного заключается в действенности и действительности его проявлений, которые не подвластны сознательному пониманию действующего» (Г.Кнапп)

Конечно, определения весьма условны. "Сознание", "бессознательное" - это только способ говорить о некоторых вещах - процессах действительности, взятых в контексте их отношений с окружающим.

Юлия Борисовна Гиппенрейтер в своих лекциях по общей психологии выделяет три класса неосознаваемых процессов:
1) неосознаваемые механизмы сознательных действий;
2) неосознаваемые побудители сознательных действий(неосознаваемые мотивы и установки);
3) «надсознательные» процессы.

1) В класс неосознаваемых механизмов сознательных действий входят три подкласса:
а) неосознаваемые автоматизмы (никогда не осознававшиеся – автоматические, и ушедшие в неосознанное со временем - автоматизированные);
б) явления неосознаваемой установки (готовности);
в) неосознаваемые сопровождения сознательных действий (физ. явления, невербальный язык).

2) Неосознаваемые побудители сознательных действий основательно изучены и описаны Зигмундом Фрейдом. В его книге «Психопатология обыденной жизни», а также в его лекциях «Введение в психоанализ» подробно описаны такие явления бессознательного как ошибочные действия: оговорки, описки, очитки и ослышки, забывание, невыполнение намерения, запрятывания, ошибки-заблуждения. Фрейд, кроме сознания и подсознания, выделял также предсознание – промежуточная зона неосознанных, но осознаваемых вещей. Бессознательное же – по Фрейду – гнездо сильных, но подавленных влечений и желаний, либидо и мортидо, которые проявляются во всей нашей жизни, и выдают себя в сновидениях, ошибочных действиях и невротических симптомах.

3) «надсознательные» процессы - процессы образования некоего интегрального продукта большой сознательной работы, который затем «вторгается» в сознательную жизнь человека и, как правило, радикально меняет ее течение. Есть и другие определение: не поддающийся индивидуальному сознательно-волевому контролю уровень психической активности личности при решении творческих задач. Представление о специфике этого уровня было выдвинуто Станиславским, понимавшим под сверхсознанием высший этап творческого процесса, отличный от его сознательных и бессознательных компонент. В дальнейшем П.В. Симонов интерпретировал сверхсознание как механизм творческой интуиции, благодаря коему происходит рекомбинация прежних впечатлений, соответствие коих действительности устанавливается вторично.

Одним из первых психологов, который обратил специальное внимание на надсознательные процессы, был У.Джеймс. В своей книге «Многообразие религиозного опыта» он говорит о соотношениях религиозности и неврозов, о религиозном чувстве и чувстве божественного присутствия, об иррациональности и мистическом опыте. Книга содержит уникальные описания надсознательных переживаний и процессов.

Стоит упомянуть об интересной связи бессознательных и надсознательных процессов. Часто нам лучше думается, когда мы делаем какую-то монотонную физическую работу. После длительный пеших прогулок к нам приходят озарения, разрешаются запутанные проблемы. Сформулировав задачу, можно предоставить подсознанию работать над ней, а сознание будет занято делом, не требующим серьезной концентрации. Как правило, еще до окончания работы несколько вспышек озарения подскажут нужный ответ.

Впрочем, дело тут не только в монотонности. Достижению состояния озарения способствует целый ряд методик: повторение позитивной фразы; прослушивание любимой музыки; созерцание произведений искусства; чтение поэтических произведений; продолжительное нахождение под душем или прием ванны; прогулки в любимом уголке природы или города; рыбалка; переключение сознания на иронический, философский лад. Все эти и многие другие факторы способствуют преодолению прежних ментальных установок и могут служить пусковым механизмом для озарения.

Бессознательное и надсознательное связаны. Многие гениальные открытия и озарения происходили во сне. История знает немало примеров, когда сны-озарения приводили к гениальным изобретениям и научным открытиям. Дмитрию Менделееву приснилась периодическая система химических элементов. Эйнштейн утверждал, что одно из главных творений своей жизни - знаменитую теорию относительности - он увидел еще в юности в одном из своих сновидений. Во сне он катался на санках, скорость которых увеличивалась до тех пор, пока не достигла скорости света, тогда звезды стали менять видимую форму и превращались в светящиеся линии. Это сновидение почему-то запомнилось Эйнштейну, и он в мыслях постоянно возвращался к этой картинке, это помогло созданию фундаментальной работы.

Есть также немного другие классификации проявлений бессознательного:
1) неосознаваемые побудители деятельности (неосознаваемые мотивы и установки);
2) неосознаваемые механизмы и регуляторы деятельности, обеспечивающие ее автоматический характер (операциональные установки и стереотипы автоматизированного поведения);
3) неосознаваемые субсенсорные (подпороговые) процессы и механизмы (например, явления неосознаваемого восприятия, когда внешний раздражитель, не осознаваемый субъектом, вызывает поведенческие, эмоциональные, вегетативные, биоэлектрические реакции или же изменяет ту или иную психическую деятельность человека);
4) неосознаваемые социальные программы (ценности, установки, нормы и т.д.).

Из наблюдений психологов, психиатров известно, что в определенных случаях неосознаваемые внешние сигналы, если они один или несколько раз совпали с сильным эмоциональным возбуждением, могут через месяцы и даже годы вызывать так называемые безотчетные эмоциональные переживания или даже невротические реакции, когда повод, в настоящее время их вызвавший, остается скрытым от сознания субъекта.

Чувство фрустрации (психического переживания неудачи) часто вызывается неосознанными противоречиями личных желаний человека и ограничений и запретов. В случаях длительных сильных переживаний отрицательных эмоций, например, при продолжительных конфликтных жизненных ситуациях, физически очень слабые, но эмоционально значимые сигналы, в частности словесные, через временные связи участвующие в нервной организации данной эмоции, ведут к адаптации нашего поведения. Меняется восприятие эмоциональных стимулов, возникают психологические защиты.
 
 
 
 
 
 
 
Неосознаваемые процессы.   Все неосознаваемые процессы можно разбить на три больших класса:
(1) неосознаваемые механизмы сознательных действий;
(2) неосознаваемые побудители сознательных действий;
(3) "надсознательные" процессы.
В первый класс – неосознаваемых механизмов сознательных действий – входят в свою очередь три различных подкласса:
а) неосознаваемые автоматизмы;
б) явления неосознаваемой установки;
в) неосознаваемые сопровождения сознательных действий.
Рассмотрим каждый из названных подклассов.
Неосознаваемые автоматизмы. Под неосознаваемыми автоматизмами подразумевают обычно действия или акты, которые совершаются "сами собой", без участия сознания. Иногда говорят о "механической работе", о работе, при которой "голова остается свободной". "Свободная голова" и означает отсутствие сознательного контроля.
Анализ автоматических процессов обнаруживает их двоякое происхождение. Некоторые из этих процессов никогда не осознавались, другие же прошли через сознание и перестали осознаваться.
Первые составляют группу первичных автоматизмов, вторые – группу вторичных автоматизмов. Первые называют иначе автоматическими действиями, вторые – автоматизированными действиями, или навыками.
В группу автоматических действий входят либо врожденные акты, либо те, которые формируются очень рано, часто в течение первого года жизни ребенка. Их примеры: сосательные движения, мигание, схватывание предметов, ходьба, конвергенция глаз и многие другие.
Группа автоматизированных действий, или навыков, особенно обширна и интересна. Благодаря формированию навыка достигается двоякий эффект: во-первых, действие начинает осуществляться быстро и точно; во-вторых, как уже говорилось, происходит высвобождение сознания, которое может быть направлено на освоение более сложного действия. Этот процесс имеет фундаментальное значение для жизни каждого индивида. Не будет большим преувеличением сказать, что он лежит в основе развития всех наших умений, знаний и способностей.
Рассмотрим какой-нибудь пример. Возьмем обучение игре на фортепиано. Если вы сами прошли через этот процесс или наблюдали, как он происходит, то знаете, что все начинается с освоения элементарных актов. Сначала нужно научиться правильно сидеть, ставить в правильное положение ноги, руки, пальцы на клавиатуре. Затем отрабатываются отдельно удары каждым пальцем, подъемы и опускания кисти и т. д. На этой самой элементарной основе строятся элементы собственно фортепианной техники: начинающий пианист учится "вести" мелодию, брать аккорды, играть стаккато и легато... И все это – лишь основа, которая необходима для того, чтобы рано или поздно перейти к выразительной игре, т. е. к задачам художественного исполнения.
Так, путем продвижения от простых действий к сложным, благодаря передаче на неосознаваемые уровни действий уже освоенных, человек приобретает мастерство. И в конце концов, выдающиеся пианисты достигают такого уровня, когда, по словам Гейне, "рояль исчезает, и нам открывается одна музыка".
Почему в исполнении мастеров-пианистов остается "одна музыка"? Потому, что они в совершенстве овладели пианистическими навыками.
Говоря об освобождении действий от сознательного контроля, конечно, не надо думать, что это освобождение абсолютно, т. е. что человек совсем не знает, что он делает. Это не так. Контроль, конечно, остается, но он осуществляется следующим интересным образом.
Поле сознания, как вы уже знаете, неоднородно: оно имеет фокус, периферию и, наконец, границу, за которой начинается область неосознаваемого. И вот эта неоднородная картина сознания как бы накладывается на иерархическую систему сложного действия. При этом самые высокие этажи системы – наиболее поздние и наиболее сложные компоненты действия – оказываются в фокусе сознания; следующие этажи попадают на периферию сознания; наконец, самые низкие и самые отработанные компоненты выходят за границу сознания.
Надо сказать, что отношение различных компонентов действий к сознанию нестабильно. В поле сознания происходит постоянное изменение содержаний: представленным в нем оказывается то один, то другой "слой" иерархической системы актов, составляющих данное действие.
Движение в одну сторону, повторим, это уход выученного компонента из фокуса сознания на его периферию и с периферии – за его границу, в область неосознаваемого. Движение в противоположную сторону означает возвращение каких-то компонентов навыка в сознание. Обычно оно происходит при возникновении трудностей или ошибок, при утомлении, эмоциональном напряжении. Это возвращение в сознание может быть и результатом произвольного намерения. Свойство любого компонента навыка вновь стать осознанным очень важно, поскольку оно обеспечивает гибкость навыка, возможность его дополнительного совершенствования или переделки.
Между прочим, этим свойством навыки отличаются от автоматических действий. Первичные автоматизмы не осознаются и не поддаются осознанию. Более того, попытки их осознать обычно расстраивают действие.
Это последнее обстоятельство отражено в хорошо известной притче о сороконожке. Сороконожку спросили: "Как ты узнаешь, какой из твоих сорока ног нужно сейчас сделать шаг?". Сороконожка глубоко задумалась – и не смогла двинуться с местами!
Явление неосознаваемой установки. Понятие "установка" заняло в психологии очень важное место, наверное, потому, что явления установки пронизывают практически все сферы психической жизни человека.
В советской психологии существует целое направление – грузинская школа психологов – которое разрабатывает проблему установки в очень широком масштабе. Грузинские психологи являются непосредственными учениками и последователями выдающегося советского психолога Дмитрия Николаевича Узнадзе (1886 – 1950), который создал теорию установки и организовал разработку этой проблемы силами большого коллектива.
Собственно теорию установки я с вами разбирать не буду: это большая и сложная тема. Ограничусь знакомством с явлениями неосознаваемой установки.
Прежде всего, что такое установка. По определению, это – готовность организма или субъекта к совершению определенного действия или к реагированию в определенном направлении.
Замечу, что речь идет именно о готовности к предстоящему действию. Если навык относится к периоду осуществления действия, то установка – к периоду, который ему предшествует.
Фактов, демонстрирующих готовность, или предварительную настройку организма к действию, чрезвычайно много, и они очень разнообразны. Как я уже говорила, они относятся к разным сферам психической жизни индивида.
Например, ребенок задолго до годовалого возраста, пытаясь взять предмет, подстраивает кисть руки под его форму: если это маленькая крошечка, то он сближает и вытягивает пальцы, если это круглый предмет, он округляет и разводит пальцы и т. д. Подобные преднастройки позы руки иллюстрируют моторную установку.
Спринтер на старте находится в состоянии готовности к рывку – это тоже моторная установка.
Если вы сидите в темной комнате и со страхом ждете чего-то угрожающего, то иногда и в самом деле начинаете слышать шаги или подозрительные шорохи. Поговорка "у страха глаза велики" отражает явления перцептивной установки.
Когда вам дается какой-нибудь математический пример, выраженный в тригонометрических символах, то у вас создается установка решать его с помощью формул тригонометрии, хотя иногда это решение сводится к простым алгебраическим преобразованиям. Это пример умственной установки.
Состояние готовности, или установка, имеет очень важное функциональное значение. Субъект, подготовленный к определенному действию, имеет возможность осуществить его быстро и точно, т. е. более эффективно.
Но иногда механизмы установки вводят человека в заблуждение (пример необоснованного страха). Приведу вам еще один пример, на этот раз заимствуя его из древнекитайского литературного памятника.
"Пропал у одного человека топор. Подумал он на сына своего соседа и стал к нему приглядываться: ходит, как укравший топор, глядит, как укравший топор, говорит, как укравший топор. Словом, каждый жест, каждое движение выдают в нем вора.
Но вскоре тот человек стал вскапывать землю в долине и нашел свой топор. На другой же день посмотрел на сына соседа: ни жестом, ни движением не похож он на вора" (Атеисты, материалисты, диалектики древнего Китая. М., 1967, с.271).
Именно "ошибки установки", которые проявляются в ошибочных действиях, восприятиях или оценках, относятся к наиболее выразительным ее проявлениям и раньше всего привлекли внимание психологов.
Надо сказать, что не всякая установка неосознаваема. Можно сознательно ждать страшного – и действительно видеть страшное, можно осознанно подозревать человека в краже топора – и действительно видеть, что он ходит, "как укравший топор". Но наибольший интерес представляют проявления именно неосознаваемой установки. Именно с них и начались экспериментальные и теоретические исследования в школе Д. Н. Узнадзе (Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. М., 1966) .
Основные опыты, которые явились отправной точкой для дальнейшего развития концепции Д. Н. Узнадзе, проходили следующим образом. Испытуемому давали в руки два шара разного объема и просили оценить, в какой руке шар больше. Больший шар, предположим, давался в левую руку, меньший – в правую. Испытуемый правильно оценивал объемы шаров, и проба повторялась: снова в левую руку давали больший шар, а в правую – меньший, и испытуемый снова правильно оценивал объемы. Снова повторялась проба, и так раз пятнадцать подряд (Повторение проб служило цели укрепления, или фиксации, установки, соответственно описываемые опыты получили название экспериментов с фиксированной установкой).
Наконец, в очередной, шестнадцатой, пробе неожиданно для испытуемого давались два одинаковых шара с той же самой инструкцией: "сравнить их объемы". И вот оказалось, что испытуемый в этой последней, контрольной пробе оценивал шары ошибочно: он воспринимал их снова как разные по объему. Зафиксировавшаяся установка на то, что в левую руку будет дан больший шар, определяла, или направляла, перцептивный процесс: испытуемые, как правило, говорили, что в левой руке шар меньше. Правда, иногда ответы были такие же, как и в установочных пробах, т. е. что в левой руке шар больше. Ошибки первого типа были названы контрастными иллюзиями установки, ошибки второго типа – ассимилятивными иллюзиями установки.
Неосознаваемые сопровождения сознательных действий. Не все неосознаваемые компоненты действий имеют одинаковую функциональную нагрузку. Некоторые из них реализуют сознательные действия – и они отнесены к первому подклассу; другие подготавливают действия – и они описаны во втором подклассе.
Наконец, существуют неосознаваемые процессы, которые просто сопровождают действия, и они выделены нами в третий подкласс. Этих процессов большое количество, и они чрезвычайно, интересны для психологии. Приведу примеры.
Вам, наверное, приходилось наблюдать, как человек, орудующий ножницами, двигает челюстями в ритме этих движений. Что это за движения? Можно ли отнести их к двигательным навыкам? Нет, потому что движения челюстями не реализуют действие; они также никак не подготавливают его, они лишь сопровождают его.
Итак, в группу процессов третьего подкласса входят непроизвольные движения, тонические напряжения, мимика и пантомимика, а также большой класс вегетативных реакций, сопровождающих действия и состояния человека.
Многие из этих процессов, особенно вегетативные компоненты, составляют классический объект физиологии. Тем не менее, как я уже сказала, они чрезвычайно важны для психологии. Важность эта определяется двумя обстоятельствами.
Во-первых, обсуждаемые процессы включены в общение между людьми и представляют собой важнейшие дополнительные (наряду с речью) средства коммуникации.
Во-вторых, они могут быть использованы как объективные показатели различных психологических характеристик человека – его намерений, отношений, скрытых желаний, мыслей и т. д. Именно с расчетом на эти процессы в экспериментальной психологии ведется интенсивная разработка так называемых объективных индикаторов (или физиологических коррелятов) психических процессов и состояний.
Для пояснения обоих пунктов снова приведу примеры.
Первый пример будет развернутой иллюстрацией того, как можно непроизвольно и неосознаваемо передавать информацию другому лицу.
Речь пойдет о "таинственном" феномене "чтения мыслей" с помощью мышечного чувства. Вы, наверное, слышали о сеансах, которые дают некоторые лица с эстрады. Суть их искусства состоит в действительно уникальной способности воспринимать у другого лица так называемые идеомоторные акты, т. е. тончайшие мышечные напряжения и микродвижения, которые сопровождают усиленное представливание какого-то действия.
 
 
Неосознаваемые побудители сознательных действий. <...> Таким образом, по Фрейду, психика шире, чем сознание. Скрытые знания – это тоже психические образования, но они неосознанны. Для их осознания, впрочем, нужно только усилить следы прошлых впечатлений. Фрейд считает возможным поместить эти содержания в сферу, непосредственно примыкающую к сознанию (в предсознание), поскольку они при необходимости легко переводятся в сознание.
Что же касается области бессознательного, то она обладает совершенно другими свойствами.
Прежде всего, содержания этой области не осознаются не потому, что они слабы, как в случае с латентными знаниями. Нет, они сильны, и сила их проявляется в том, что они оказывают влияние на наши действия и состояния. Итак, первое отличительное свойство бессознательных представлений – это их действенность. Второе их свойство состоит в том, что они с трудом переходят в сознание. Объясняется это работой двух механизмов, которые постулирует Фрейд, – механизмов вытеснения и сопротивления.
По мнению З.Фрейда, психическая жизнь человека определяется его влечениями, главное из которых – сексуальное влечение (либидо). Оно существует уже у младенца, хотя в детстве оно проходит через ряд стадий и форм. Ввиду множества социальных запретов сексуальные переживания и связанные с ними представления вытесняются из сознания и живут в сфере бессознательного. Они имеют большой энергетический заряд, однако в сознание не пропускаются: сознание оказывает им сопротивление. Тем не менее, они прорываются в сознательную жизнь человека, принимая искаженную или символическую форму.
Фрейд выделил три основные формы проявления бессознательного: это сновидения, ошибочные действия (забывание вещей, намерений, имен; описки, оговорки и т. п.) и невротические симптомы.
Невротические симптомы были главными проявлениями, с которыми начал работать Фрейд.
Согласно представлениям З.Фрейда, невротические симптомы – это следы вытесненных травмирующих переживаний, которые образуют в сфере бессознательного сильно заряженный очаг и оттуда производят разрушительную работу. Очаг должен быть вскрыт и разряжен – и тогда невроз лишится своей причины.
Обратимся к случаям проявления неосознаваемых причин действий в обыденной жизни, которые в ранний период своей научной деятельности в большом количестве собрал и описал З. Фрейд (З. Фрейд. ) Далеко не всегда (и вы сейчас это увидите) в основе симптомов лежит подавленное сексуальное влечение. В повседневной жизни возникает много неприятных переживаний, которые не связаны с сексуальной сферой, и, тем не менее, они подавляются или вытесняются субъектом. Они также образуют аффективные очаги, которые "прорываются" в ошибочных действиях.
Вот несколько случаев из наблюдений З. Фрейда.
Первый относится к анализу "провала" его собственной памяти. Однажды Фрейд поспорил со своим знакомым по поводу того, сколько в хорошо известной им обоим дачной местности ресторанов: два или три? Знакомый утверждал, что три, а Фрейд – что два. Он назвал эти два и настаивал, что третьего нет. Однако этот третий ресторан все-таки был. Он имел то же название, что и имя одного коллеги Фрейда, с которым тот находился в натянутых отношениях.
В психоанализе был разработан ряд методов выявления бессознательных аффективных комплексов. Главные из них – это метод свободных ассоциаций и метод анализа сновидений. Оба метода предполагают активную работу психоаналитика, заключающуюся в толковании непрерывно продуцируемых пациентом слои (метод свободных ассоциаций) или сновидений.
«Надсознательные» процессы. Обратимся к третьему классу неосознаваемых процессов, которые я условно обозначила как "надсознательные" процессы. Если попытаться кратко их охарактеризовать, то можно сказать, что это процессы образования некоего интегрального продукта большой сознательной работы, который затем "вторгается" в сознательную жизнь человека и, как правило, радикально меняет ее течение.
Чтобы понять, о чем идет речь, представьте себе, что вы заняты решением проблемы, о которой думаете изо дня в день в течение длительного времени, исчисляемого неделями и даже месяцами или годами. Это жизненно важная проблема. Вы думаете над каким-то вопросом, или о каком-то лице, или над каким-то событием, которое не поняли до конца и которое вас почему-то очень затронуло, вызвало мучительные размышления, колебания, сомнения. Думая над вашей проблемой, вы перебираете и анализируете различные впечатления и события, высказываете предположения, проверяете их, спорите с собой и с другими. И вот в один прекрасный день все проясняется – как будто пелена падает с ваших глаз. Иногда это случается неожиданно и как бы само собой, иногда поводом оказывается еще одно рядовое впечатление, но это впечатление как последняя капля воды, переполнившая чашу. Вы вдруг приобретаете совершенно новый взгляд на предмет, и это уже не рядовой взгляд, не один из тех вариантов, которые вы перебирали ранее. Он качественно новый; он остается в вас и порой ведет к важному повороту в вашей жизни.
Таким образом, то, что вошло в ваше сознание, является действительно интегральным продуктом предшествовавшего процесса. Однако вы не имели четкого представления о ходе последнего. Вы знали только то, о чем думали и что переживали в каждый данный момент или в ограниченный период времени. Весь же большой процесс, который по всем признакам происходил в вас, вами вовсе не прослеживался.
Почему же подобные процессы следует поместить вне сознания? Потому, что они отличаются от сознательных процессов, по крайней мере, в следующих двух важных отношениях.
Во-первых, субъект не знает того конечного итога, к которому приведет "надсознательный" процесс. Сознательные же процессы предполагают цель действия, т. е. ясное осознание результата, к которому субъект стремится. Во-вторых, неизвестен момент, когда "надсознательный" процесс закончится; часто он завершается внезапно, неожиданно для субъекта. Сознательные же действия, напротив, предполагают контроль за приближением к цели и приблизительную оценку момента, когда она будет достигнута.
Судя по феноменологическим описаниям, к обсуждаемому классу "надсознательных" процессов следует отнести процессы творческого мышления, процессы переживания большого горя или больших жизненных событий, кризисы чувств, личностные кризисы и т. п.
В. Джемс не мог предвидеть, что термин "бессознательный" приобретет в результате появления психоанализа слишком специальный смысл. Поэтому, чтобы подчеркнуть совершенно особый тип впервые описанных им процессов, я использовала другой термин – "надсознательные". Он, как мне кажется, адекватно отражает их главную особенность: эти процессы происходят над сознанием в том смысле, что их содержание и временные масштабы крупнее всего того, что может вместить сознание; проходя через сознание отдельными своими участками, они как целое находятся за его пределами.

Рис. 1. Схема соотношений сознания и неосознаваемых процессов различных классов
 
 
Возникновение психоанализа

Психоанализ, пожалуй, одно из самых известных за пределами психологии направлений. Заслуга его создания принадлежит авст­рийскому врачу Зигмунду Фрейду (Freud, 1856—1939), который, решая практические задачи лечения невротических больных, при­шел не только к созданию новых методов их лечения, но и к ори­гинальной психоаналитической теории. Общение с пациентами, страдающими истерией, открыло З.Фрейду глубокую связь между психосоматическими симптомами (например, истерическими при­падками, параличом, глухотой и т.п.) и скрытыми от сознания больного и аффективно насыщенными переживаниями, которые и являются истинными причинами истерического расстройства. Од­ним из самых знаменитых «случаев Фрейда» является так называе­мый случай Анны О. (на самом деле больную звали Берта Паппенгейм), который всегда упоминается, когда говорят о пути З.Фрей­да к его собственной психоаналитической концепции. В то время З.Фрейд (начало 80-х гг. XIX в.) он ассистировал своему старшему коллеге доктору Иоси­фу(Йозефу) Брейеру, у которого, соб­ственно, и лечилась эта девушка. Приве­дем краткий анализ случая Анны О.

У этой девушки двадцати с неболь­шим лет обнаружился «букет» разнооб­разных расстройств, происхождение ко­торых вначале было не очень ясно. У нее был спастический паралич обеих правых конечностей с отсутствием чувствитель­ности, на некоторое время такой же па­ралич сковал и левые конечности девуш­ки; также у нее наблюдались определен­ные расстройства зрения, отвращение к приему жидкой пищи и воды, странная способность говорить на неродном язы­ке, используя для общения с окружаю­щими английский язык, и, наконец, периодически возникающие состояния спутанности и бреда. Обыч­но, когда врач второй половины XIX в. сталкивался с таким «бу­кетом» симптомов, он предполагал какое-то чрезвычайно тяже­лое органическое расстройство. Правда, ряд французских психи­атров (среди них был знаменитый Жан Мартен Шарко) считали, что такого рода симптомы могут быть проявлениями истериче­ского невроза, который часто выступает «под маской» разных орга­нических расстройств. Интересно, что Ж. М. Шарко мог вызвать подобного рода симптомы сам, используя гипноз и внушая боль­ному, что после выхода из гипнотического состояния у него будет парализована рука или нога. Больной пробуждался — и у него действительно не действовали соответствующие конечности. Сам больной при этом не мог понять, откуда у него возник данный симптом. Потом с помощью того же гипноза Ж. М. Шарко снимал эти искусственно вызванные параличи.

И. Брейер установил, что симптомы болезни у его больной по­явились в результате психической травмы и представляют собой «остатки воспоминаний» об этой травме, своеобразные «памят­ники» произошедшему. У девушки такой психической травмой были страдания ее горячо любимого смертельно больного отца, у по­стели которого она проводила дни и ночи и которому старалась не показывать своих переживаний. И. Брейеру удалось установить связь каждого из симптомов с той или иной конкретной сценой в недавнем прошлом больной. Это произошло следующим образом. Когда больная находилась в бо­лее или менее контактном состоянии, он ввел ее в состояние гипноти­ческого сна и потребовал сказать, что связано с теми словами, которые больная часто произносила в состоянии спутанности и бреда (собачка стакан, змея и т.п.). В ответ на это больная начала аффективно и весьма поэтично описывать ту или иную ситуацию в ее недавнем прошлом, которая всегда была связана с болезнью отца. Вот, например, один из центральных эпизодов того времени. Однажды девушка заснула, сидя на стуле у кровати отца. Внезапно она проснулась в сильном страхе и напря­жении (семья ожидала врача) и увидела, как по стене комнаты к изго­ловью кровати отца ползла .большая черная змея явно с намерением укусить больного. Скорее всего, это была галлюцинация, а не реальная змея (хотя в той местности действительно водились подобные змеи). Как бы то ни было, девушка в состоянии очень сильного аффекта попыта­лась отогнать змею, но ее правая рука онемела от долгого сидения на стуле и потеряла чувствительность. В ужасе девушка увидела, что пальцы этой руки как будто превратились в маленьких змей с мертвыми голова­ми (это были ногти). Когда змея вдруг исчезла, девушка захотела воздать хвалу Господу и попыталась вспомнить какую-нибудь подходящую мо­литву, но ничто не шло ей на ум. Вдруг она вспомнила детский стишок на английском языке и смогла именно на этом языке молиться и думать. С этих пор как «остатки» воспоминаний о пережитом у нее возникли па­ралич и способность разговаривать только на английском языке — языке ее тогдашнего разговора с Богом. Но самое интересное заключалось в сле­дующем: когда больная в гипнозе вспоминала с явно выраженными аф­фективными переживаниями, в какой связи впервые появились эти сим­птомы (паралич, размышление и разговор на английском языке), то дан­ные симптомы исчезали. Правда, спустя какое-то время они могли по­явиться опять и для избавления от них нужен был новый сеанс гипноза.


Подобный метод лечения получил название катартического (от греч. katharsis — очищение; больная шутливо называла свое лечение «прочисткой труб»). Еще тогда З.Фрейд задумался над вопросом: можно ли сделать катартический метод независимым от гипноза? Дело было в том, что, во-первых, ему не всегда удавалось ввести в гипнотическое состояние своего больного, а во-вторых, он считал гипноз довольно «мистическим средством», механизм которого был ему неясен. Возвратившись из Франции, куда он ездил к Ж. М. Шар­ко в Парижскую клинику (в том числе с целью усовершенствовать­ся в технике гипноза), З.Фрейд вообще отказался от этой техники. Вскоре он сформулировал главную причину отказа от гипноза как метода проникновения в странную для многих психологов область психических процессов, которые оставались для сознания больно­го неизвестными, но реально действовали и определяли поведение больного. Для З.Фрейда становится все яснее, что для понимания бессознательного (и в конечном счете для овладения им) необходимо использовать все сознательные силы больного, побудив его осознать свое бессознательное. А это невозможно тогда, когда субъект находится в гипнотическом состоянии. Он не субъект своей актив­ности, а объект воздействия гипнотизера — и поэтому не может активно работать со своим бессознательным, противостоять ему со­знательно и активно. И З.Фрейд разрабатывает свои методы про­никновения в бессознательное клиента, которые начинает приме­нять в практике лечения больных. По сути, это уже собственно психоаналитические методы, которые используются при общении врача и больного, находящегося в нормальном (а не измененном, как в гипнозе) состоянии сознания.

Методы изучения бессознательного по 3. Фрейду

Обычно, говоря о психоаналитическом методе, называют ме­тод свободных ассоциаций как технический прием, с помощью которого З.Фрейд пытался добраться до забытого больным содер­жания психической жизни, вытесненного в бессознательное. Он заключается в том, что клиент психоаналитика, находясь в рас­слабленном состоянии, лежа на кушетке, начинает говорить все, что ему придет в голову по поводу какого-нибудь элемента своего сновидения или мучающего его страха, не отказываясь ни от од­ной ассоциации, какой бы странной, чудовищной или постыд­ной она ему ни показалась. Как мы говорили выше, для З.Фрейда ассоциации являлись не механической (как это было в ассоциативной психологии), а смысловой связью, которая могла помочь «вытащить» в сознание некоторые бессознательные содержания, неприемлемые для сознания больного и в то же время выявляю­щие скрытый смысл того или иного болезненного симптома.

Фактически метод свободных ассоциаций оказывается техни­ческим приемом, который используется не только при толковании симптомов невротических расстройств, но и в других случаях — для толкования сновидений (в том числе здоровых людей) и так называемых ошибочных действий. Таким образом, можно выде­лить три метода изучения бессознательного: 1) анализ невроти­ческих симптомов, 2) толкование сновидений и 3) анализ ошибоч­ных действий.

По З.Фрейду, сновидение представляет собой «царскую доро­гу» в бессознательное. Анализ многочисленных сновидений здо­ровых и больных людей позволил ему утверждать, что любое сно­видение (душевная жизнь во время сна) представляет собой ил­люзорное исполнение желания человека, которое он по тем или иным причинам не имеет возможности осуществить наяву. В снови­дении можно выделить две его образующие: явное содержание — это образы сновидения, т.е. символическое изображение скрытых мыслей сновидения, и скрытые (бессознательные) мысли сновиде­ния, которые прячутся за явными, искажающими их содержания­ми сновидения. В отличие от детей, чьи сновидения, как правило, «прозрачны» настолько, что их не нужно толковать, у взрослых чаще всего наблюдается рассогласование между явным и скры­тым содержаниями сновидения, потому что взрослые люди внут­ренне борются с неприемлемыми с точки зрения культуры, в которой они были воспитаны, желаниями. Даже в сновидении человек боится признаться самому себе в этих желаниях — в нем как будто имеется некий цензор, пропускающий в явное содер­жание сновидения настолько искаженные переживания, что их необходимо толковать.

Приведем пример подобного толкования сновидения, сделан­ного З.Фрейдом. Одна молодая замужняя женщина узнала, что ее сверстница некая Элиза Л. помолвлена. Ночью ей снится следующий сон: она сидит с му­жем в театре, при этом половина партера совершенно пуста. Женщина говорит мужу, что Элиза Л. с женихом тоже хотели пойти, но смогли достать билеты только на плохие места, три билета за 1 флорин 50 крей­церов, — и поэтому не пошли. Женшина думает, что они сделали это зря (ведь столько хороших свободных мест).

Тщательное толкование данного сновидения (в том числе использо­ванных сновидением цифр) приводит З.Фрейда к выводу, что женщина недовольна своим замужеством и бессознательно уверена, что ей не сле­довало торопиться выходить замуж. Элемент явного сновидения «1 фло­рин 50 крейцеров» взят из прошлого этой дамы. Ее невестка получила однажды в подарок от своего мужа сумму в 150 флоринов (что в сто раз больше, чем 1 флорин 50 крейцеров) и поторопилась ее растратить, купив какое-то украшение. Ситуация в сновидении буквально повторяет случай, который произошел в реальности с дамой, видевшей сон: од­нажды она очень торопилась заблаговременно купить билеты на какой-то спектакль, но, когда они с мужем пришли в театр, оказалось, что половина партера пуста (и незачем было так торопиться). Странная циф­ра «3» в сновидении (три билета для двух человек) имеет своим истоком то, что подруга дамы Элиза Л., которая только что обручилась, моложе ее на три месяца. Скрытые мысли данного сновидения таковы: незачем было так торопиться с замужеством. На примере Элизы Л. я вижу, что могла бы найти себе в 100 раз лучшего мужа! [132]


По З.Фрейду, толковать следует и так называемые ошибочные действия, в которых также «прорываются» скрытые от сознания человека желания или мысли, которые он хотел бы утаить от дру­гих. Мы уже приводили в главе 1 примеры подобных ошибочных действий. Вот еще несколько.
Первый принадлежит другу З.Фрейда доктору В. Штекелю. Одно вре­мя у него было два пациента из Триеста — господин Асколи и господин Пелони. Встречаясь с ними на улице, он каждый раз называл Асколи именем Пелони и наоборот. Сначала В. Штекель подумал, что причина такой оговорки в некотором сходстве этих господ друг с другом. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что оговорка имеет своей причиной его тщеславное желание показать каждому из больных, что не он один приехал из Триеста к нему за медицинской помощью.

Второй пример. Однажды З.Фрейд услышал, как молодая женщина со смехом рассказывала своей подруге случай, который произошел с ней совсем недавно. Она только что приехала из свадебного путешествия и пошла вместе со своей незамужней сестрой, как прежде всегда быва­ло, за покупками. Вдруг на другой стороне улицы она увидела господина Л. и, подтолкнув сестру, указала на него: «Смотри, это господин Л.». Она забыла, что этот господин вот уже несколько недель был ее мужем. У З.Фрейда, как он сам пишет, «мороз пробежал по коже», когда он услышал подобные слова. Он вспомнил этот случай несколько лет спус­тя, когда данный брак закончился самым печальным образом.

И наконец, пример комбинированного ошибочного действия, где в одно целое сливаются два вида ошибочных действий: забывание и «за­кладывание» предметов. Одна дама была вместе со своим шурином, известным художником, в Риме. Немцы, жившие там, подарили шурину в знак признательности дорогую античную медаль. Возвратившись к себе домой, дама обнаружила в своих вещах эту медаль, которая неизвестно каким образом попала туда. Она тут же написала шурину, что медаль будет послана ему в Рим. Однако на следующий день она не могла ее найти, поскольку куда-то ее «заложила». Дама начала смутно догады­ваться, что просто хотела оставить медаль у себя [132].


Как мы утверждали в главе 2, одним из главных принципов научного исследования является принцип детерминизма. В психо­анализе З.Фрейда мы имеем дело со строгим применением этого принципа в психологии (причем в самой распространенной его форме — в форме причинного детерминизма). По З.Фрейду, ни­чего случайного в психической жизни не бывает. Даже самая незна­чительная — точнее, кажущаяся незначительной — мысль всегда связана с нашими бессознательными переживаниями, пусть и очень опосредствованно. Поэтому и нужен метод толкования этих кажущихся дилетанту «случайными» мыслей (в частности, с по­мощью методики «свободных ассоциаций»).

Еще одним (в нашем изложении — четвертым по счету) мето­дом, с помощью которого психоаналитик и его пациент могут проникнуть в бессознательное, является анализ так называемого переноса, или трансфера, — особого феномена, который доволь­но часто возникает при психоаналитическом общении психоана­литика с пациентами. Больная вдруг начинает испытывать к пси­хоаналитику чувства (нежно-дружеские или злобно-ревнивые), выходящие за пределы объективно-нейтральных взаимоотноше­ний в системе «врач —пациент». С точки зрения З.Фрейда, это результат бессознательной проекции на психоаналитика детских установок и желаний больной, которые она испытывала когда-то к своему отцу. В трансфере З.Фрейд увидел еще один способ, с помощью которого врач может показать своему больному его скры­тые бессознательные желания — они фактически «объективиру­ются» и становятся для пациента различимыми.

Впоследствии для изучения бессознательного стали использо­вать и другие методы, в частности так называемые проективные тесты.
Область установок у человека.
 
Допустим, что акт объективации завершился и возникший на ее базе процесс мышления разрешил задачу во вполне определенном смысле. За этим обычно следует стимуляция установки, соответствующей разрешенной задаче, а затем и усилие для целей ее осуществления, ее проведения в жизнь. Таков чисто человеческий путь психической деятельности.

Возникает вопрос: не считать ли в процессе активности психической жизни человека этот путь единственно необходимым путем, который не оставляет более места для непосредственной активности установки?

Выше, при анализе проблемы объективации, мы пришли к выводу, что субъект обращается к ее актам только в том случае, когда в этом возникает необходимость – когда он стоит перед задачей, не поддающейся разрешению под непосредственным руководством установки. Но если этого нет, если задача может быть разрешена и непосредственно, на базе установки, то в таких случаях в активности объективации нет нужды и субъект обходится лишь мобилизацией соответствующих установок.

Допустим, что задача впервые была разрешена на базе объективации. В таких случаях, при повторном выступлении той или аналогичной задачи, в объективации нет более нужды и она разрешается на базе соответствующей установки. Раз найденная установка может пробуждаться к жизни и непосредственно, помимо впервые опосредовавшей ее объективации.
Так растет и развивает объем установочных состояний человека: в него включаются не только непосредственно возникающие установки, но и те, которые когда-то раньше были опосредованы актами объективации.

Круг установок человека не замыкается такого рода установками – установками, опосредованными случаями объективации и возникшими на ее основе собственными актами мышления и воли. Сюда нужно отнести и те установки, которые впервые когда-то были построены на базе объективации других, например, творчески установленных субъектов, но затем они перешли в достояние людей в виде готовых формул, не требующих более непосредственного участия процессов объективации. Опыт и образование, например, являются дальнейшими источниками такого же рода формул. Им посвящается специальный период в жизни человека – школьный период, захватывающий все более и более значительный отрезок времени нашей жизни. Но обогащение такого же рода сложными установками продолжается и в дальнейшем – опыт и знание человека беспрерывно растут и расширяются.

Таким образом, расширение области человеческих установок в принципе не имеет предела. В нее включаются не только установки, развивающиеся непосредственно на базе актуальных потребностей и ситуации их удовлетворения, но и те, которые возникали когда-нибудь на базе лично актуализованных объективаций или были опосредованы при содействии образования – изучения данных науки и техники. <…>

Подведем итоги сказанному. На человеческой ступени развития мы встречаемся с новой особенностью психической активности, с особенностью, которую мы характеризуем как способность объективации. Она заключается в следующем: когда человек сталкивается в процессе своей активности с каким-нибудь затруднением, то он, вместо того чтобы продолжать эту активность в том же направлении, останавливается на некоторое время, прекращает ее, с тем чтобы получить возможность сосредоточиться на анализе этого затруднения. Он выделяет обстоятельства этого последнего из цепи непрерывно меняющихся условий своей активности, задерживает каждое из этих обстоятельств перед умственным взором, чтобы иметь возможность их повторного переживания, объективирует их, чтобы, наблюдая за ними, решить, наконец, вопрос о характере дальнейшего продолжения активности.

Непосредственным результатом этих актов, задерживающих, останавливающих нашу деятельность, является возможность воспризнания их как таковых – возможность идентификации их: когда мы объективируем что-нибудь, то этим мы получаем возможность сознавать, что оно остается равным себе за все время объективации, что оно остается самим собой. Говоря короче, в таких случаях вступает в силу прежде всего принцип тождества.

Но этого мало! Раз у нас появляется идея о тождественности объективированного отрезка действительности с самим собой, то ничто не мешает считать, что мы повторно можем переживать эту действительность любое число раз, что она за все это время остается равной себе. Это создает психологически в условиях общественной жизни предпосылку для того, чтоб объективированную и, значит, тождественную себе действительность обозначить определенным наименованием, короче говоря, это создает возможность зарождения и развития речи.

На базе объективированной действительности и развивающейся речи развертывается далее и наше мышление. Это оно представляет собой могучее орудие для разрешения возникающих перед человеком затруднений, оно решает вопрос, что нужно сделать для того, чтобы успешно продолжать далее временно приостановленную деятельность. Это оно дает указания на установку, которую необходимо актуализировать субъекту для удачного завершения его деятельности.

Но для того чтобы реализовать указания мышления, нужна специфически человеческая способность – способность совершать волевые акты – необходима воля, которая создает человеку возможность возобновления прерванной активности и направления ее в сторону. Соответствующую его целям.

Таким образом, мы видим, что в сложных условиях жизни человека, при возникновении затруднений и задержке в его деятельности, у него активируется прежде всего способность объективации – эта специфически человеческая способность, на базе которой возникают далее идентификация, наименование (или речь) и обычные формы мышления, а затем, по завершении мыслительных процессов, и акты воли, снова включающие субъекта в целесообразном направлении в процесс временно приостановленной деятельности и гарантирующие ему возможность удовлетворения поставленных им себе целей.

Объективация – специфически человеческая способность, и на ее базе существенно усложняется и запас фиксированных у человека установок. Нужно иметь в виду, что установка, опосредованная на базе объективации, может активироваться повторно, в соответствующих условиях, и непосредственно, без нового участия акта объективации. Она вступает в круг имеющихся у субъекта установок и выступает активно, наряду с прочими установками, без вмешательства акта объективации. Таким образом, становится понятным, до какой степени сложным и богатым может сделаться запас человеческих установок, включающих в себя и те, которые были когда-нибудь опосредованы на базе объективации.
 
Заключение.  
Подведем итоги всему сказанному. В свое время З.Фрейд сравнил человеческое сознание с айсбергам, который на девять десятых погружен в море бессознательного, Вы знаете, что под бессознательным Фрейд имел в виду вытесненные желания, влечения, переживания. Рассмотрение всей темы "Неосознаваемые процессы" приводит к выводу, что, если сознание и окружено "водами" бессознательного, то состав этих "вод" гораздо более разнообразен.
В самом деле, попробуем изобразить человеческое сознание в виде острова, погруженного в море неосознаваемых процессов (рис.1). Внизу следует поместить неосознаваемые механизмы сознательных действий (I). Это – технические исполнители, или "чернорабочие", сознания. Многие из них образуются путем передачи функций сознания на неосознаваемые уровни.
Наравне с процессами сознания можно поместить неосознаваемые побудители сознательных действий (II). Они имеют тот же ранг, что и сознаваемые побудители, только обладают другими качествами: они вытеснены из сознания, эмоционально заряжены и время от времени прорываются в сознание в особой символической форме.
И наконец, процессы "надсознания" (III). Они развертываются в форме работы сознания, длительной и напряженной. Результатом ее является некий интегральный итог, который возвращается в сознание в виде новой творческой идеи, нового отношения или чувства, новой жизненной установки, меняя дальнейшее течение сознания.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Содержание. I. Введение.
 
II.     Неосознаваемые процессы.
 
 
1.     Неосознаваемые механизмы сознательных действий.
 
а) Неосознаваемые процессы.
 
б) Явление неосознаваемой установки.
 
в) Неосознаваемые сопровождения сознательных действий.
 
2.     Неосознаваемые побудители сознательных действий.
 
3.     «Надзознательные» процессы.
 
 
4.     Возникновение психоанализа.
 
5.     Методы изучения бессознательного.
 
 
6.     Область установок у человека
 
III. Заключение. 
 
 
 
 
 
 
Литература. 1.     Гиппенрейте Ю.Б. Введение в общую психологию. М: Омега; 2006
2.     Джеймс У. Научные основы психологии. М., 2003
3.     Узнадзе Д.Н. Экспериментальные основы психологии установки. 1961
4.     Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. М: Наука; 1966
5.     Узнадзе Д.Н. Общая психология. Под.ред. Братуся; 2007
6.     Узнадзе Д.Н. Общее учение об установке//Хрестоматия по курсу Введение в психологию. Под.ред. Е. Е. Соколовой. М; 1999
7.     Фрейд З. Психопаталогия обыденной жизни. 2007
8.     Фрейд З. Введение в психоанализ. Под.ред. Е. Е. Соколовой и Т. В. Родионовой. М: Наука. 2007
9.     Психологический словарь