Загружен: 28.03.2013 22:57:27
Категория: Психология
Тип : Курсовая
Выполнен:
Размер архива: 86kb
Введение Психология -- очень молодая наука. Официальное оформление научная психология получила немногим более 100 лет назад, а именно в 1879 г. Появлению психологии предшествовало развитие двух больших областей знания: естественных наук и философий; психология возникла на пересечении этих областей, поэтому до сих пор не определено, считать психологию естественной наукой или гуманитарной. Из вышесказанного следует, что ни один из этих ответов, по-видимому, не является правильным.
Это наука о самом сложном, что пока известно человечеству. Ведь психика -- это “свойство высокоорганизованной материи”. Если же иметь в виду психику человека, то к словам “высокоорганизованная материя” нужно прибавить слово “самая”: ведь мозг человека -- это самая высокоорганизованная материя, известная нам. Знакомство с любой наукой начинается с определения ее предмета и описания круга явлений, которые она изучает. Что же является предметом психологии? Ответ предполагает рассмотрение различных точек зрения на предмет психологии -- так, как они появлялись в истории науки; анализ оснований, почему эти точки зрения сменяли друг друга; знакомство с тем, что в конечном счете от них осталось и какое понимание сложилось на сегодняшний день. Слово “психология” в переводе на русский язык буквально означает “наука о душе” (гр. psyche -- “душа” + logos -- “понятие”, “учение”).
Психологическая диагностика -- это область психологической науки и одновременно важнейшая форма психологической практики, которая связана с разработкой и использованием разнообразных методов распознавания индивидуальных психологических особенностей человека. Сам по себе термин «диагностика» образован от известных греческих корней («диа» и «гнозис») и буквально истолковывается как «различительное познание». Психодиагностика это не только направление практической психологии, но и теоретическая дисциплина.Наука о конструировании методов оценки,измерения, классификации психологических и психофизиологических особенностей людей, а также об использовании этих методов в практических целях.Можно выделить две функции психологической диагностики — научную и практическую.Первая характеризует ее как научно-исследовательскую областьи представляет собой деятельность по конструированию психодиагностических методик. Поскольку их используют в практических целях,к ним предъявляются особые требования, связанные с повышением точности и объективности показателей, они разрабатываются по определенным правилам и проверяются по ряду критериев. В первую очередь это делается для того, чтобы оценить их качество и практическую полезность, пригодность для решения прикладных задач.
Психодиагностические методики — это специфические психологические
средства, предназначенные для измерения и оценки индивидуально-психологических особенностей людей.
Вторая функция психодиагностики реализуется практическими психологами, использующими диагностические методики. Психодиагносты-практики измеряют, анализируют, оценивают индивидуальные особенности человека или выявляют различия между группами людей, объединенных по какому-либо признаку. Эти виды деятельности практических психологов называются постановкой диагноза и осуществляются ради решения определенных прикладных задач. Слово "диагноз" (от греч. diagnosis) означает распознавание, обнаружение.
В разных жизненных сферах и видах деятельности возникают практические задачи, успешность решения которых зависит от учета индивидуальных или групповых психологических особенностей людей. Так, в практике образования и воспитания необходимо выявление психологических различий между детьми для осуществления индивидуального подхода к ним. Для обеспечения эффективной профессиональной деятельности иногда требуется отбор по психологическим и психофизиологическим качествам. Психологический диагноз может быть основой оптимального профессионального самоопределения личности. Создание нормального социально-психологического климата в рабочей бригаде зачастую невозможно без анализа деловых и личностных качеств. Количество примеров практических задач, требующих постановки психологического диагноза, может быть многократно увеличено. По
существу, учет индивидуально-психологических особенностей людей
необходим для повышения эффективности любой деятельности. Это
касается и работы психолога-практика, чья задача — оказание разных
видов помощи обращающимся к нему индивидам. В психологической
помощи нуждаются индивиды, оказавшиеся в ситуации объективного
или субъективного неблагополучия (т. е. переживания недовольства собой, окружающими, своими отношениями с ними, жизнью в целом). Так, в работе психолога-консультанта психодиагностика занимает важнейшее место. Любые совет, консультация, рекомендация возможнытолько при предварительном анализе личности консультируемого в свете тех проблем, которые его волнуют. Не менее важна психологическая диагностика и для успешности других видов практическойпомощи психологов — психотерапии, тренинговых воздействий, коррекционно-развивающей работы и др. Все они должны быть индивидуализированы, т. е. должны опираться на всесторонний и глубокий анализ личности и индивидуальности обратившегося за помощью.
Итак, психологическая диагностика — основа деятельности любого
практического психолога, чем бы он ни занимался — индивидуальным
консультированием, профессиональной ориентацией, психотерапией и
пр., в какой бы сфере он ни работал — в школе, клинике, на производстве, в агентстве по подбору кадров и т. д.
История психологической диагностики Изучение исторического пути науки — необходимое условие понимания ее современного состояния и актуальных задач, прогноза ее перспективных тенденций. Возникновение и развитие психодиагностики не может быть, исходя из самой по себе внутренней логики разработки общепсихологических проблем. Общественные запросы стимулировали появление и быстрое распространение прикладной психологии (и психодиагностики как ее составной части), острый ин-терес к методам, перспективным с точки зрения практика. История науки — это и история изменений социально-экономических условий жизни людей; наука вплетена в жизнь общества, она представляет собой одну из форм человеческой деятельности и детерминируется развитием общества. Это относится и к психологической диагностике. Зная истоки психологической диагностики, причинную обусловленность ее этапов и закономерности исторического пути, психолог начинает осознавать главные направления ее развития, характер происходящих изменений, лучше ориентируется в актуальных проблемах, адекватнее оценивает ее возможности в решении разных практических задач. Историческое видение, включение современных знаний в исторический контекст поможет новым поколениям ученых не повторять старых ошибок, избавляться от прошлых заблуждений и эффективно использовать те перспективные идеи и разработки, которые имелись у предшественников. Не менее важно знать историю психодиагностики обществу, тем его представителям, которые в своей деятельности обращаются за помощью к профессиональным диагностам. Невозможно ставить перед
последними адекватные задачи, абстрагируясь от становления и развития концепций и методов психодиагностики, неверно оценивая ее возможности. Так, в истории психодиагностики уже был период, когда неоправданно высокие ожидания в отношении нее привели к разочарованиям и резкой критике со стороны общества за невозможность соответствовать требованиям практики. Это период так называемой "эпидемии тестирования" (20-е гг. XX в.), когда огромный спрос со стороны коммерческих и образовательных организаций привел к появлению наспех разработанных методик и неудачным попыткам подбора персонала, когда на многие предприятия нанимали неквалифицированных работников. Следствием этого стали утрата доверия и ослабление внимания к психодиагностике. Обращение к историческому опыту позволяет не только не повторять прошлых ошибок, но и выбирать наиболее перспективные направления развития, опираясь на анализ современных проблем в исторической перспективе, в контексте целостного исторического процесса. А это — залог эффективности, практической действенности психодиагностики.
Возникновение тестирования Между теоретическими положениями, развиваемыми в рамках общей психологии, и основами психодиагностики прослеживается тесная внутренняя взаимосвязь. Представления о закономерностях развития и функционирования психики являются отправным пунктом при выборе психодиагностической методологии, конструировании
психодиагностических методик, их использовании в практике.
История психодиагностики — это и история появления основных
психодиагностических методик, и развитие подходов к их созданию на основе эволюционирования взглядов о природе и функционировании психического. В этой связи интересно проследить, как формировались некоторые важные психодиагностические методы в рамках основных школ психологии.
Тестовые методики связаны с теоретическими принципами бихевиоризма. Методологическая концепция бихевиоризма основывалась на
том, что между организмом и средой существуют детерминационные отношения. Организм, реагируя на стимулы внешней среды, стремится изменить ситуацию в благоприятную для себя сторону и приспосабливается к ней. Бихевиоризм ввел в психологию в качестве ведущей категорию поведения, понимая его как совокупность доступных объективному наблюдению реакций на стимулы. Поведение, согласно
бихевиористской концепции, является единственным объектом изучения психологии, а все внутренние психические процессы должны быть интерпретированы по объективно наблюдаемым поведенческим реакциям. В соответствии с этими представлениями цель диагностики сводилась первоначально к фиксации поведения. Именно этим занимались первые психодиагносты, разработавшие метод тестов (тер-
мин введен Ф. Гальтоном)
Первым исследователем, использовавшим в психологической экспериментатике понятие «интеллектуальный тест», был Дж. Кеттелл. Этот термин после статьи Дж. Кеттелла «Интеллектуальные тесты и измерения», опубликованной в 1890 г. в журнале
«Mind» («Мысль»), приобрел широкую известность. В своей статье
Дж. Кеттелл писал о том, что применение серии тестов к большому
числу индивидов позволит открыть закономерности психических процессов и тем самым приведет к преобразованию психологии в точную науку. Вместе с тем он высказал мысль о том, что научная и практическая ценность тестов возрастет, если условия их проведения будут однообразными. Так впервые была провозглашена необходимость стандартизации тестов для того, чтобы стало возможным сравнение их результатов, полученных разными исследователями на разных испытуемых. Дж. Кеттелл предложил в качестве образца 50 тестов, включавших различного рода измерения:
•чувствительности;
•времени реакции;
•времени, затрачиваемого на называние цветов;
•времени, затрачиваемого на называние количества звуков, воспроизводимых после однократного прослушивания, и др.
Он применял эти тесты в устроенной им при Колумбийском университете лаборатории (1891). Вслед за Дж. Кеттеллом и другие американские лаборатории начали использовать метод тестов. Возникла необходимость организовать специальные координационные центры по использованию этого метода. В 1895-1896 гг. в США были созданы два национальных комитета, призванных объединить усилия тестологов и придать общее направление тестологическим работам. Первоначально в качестве тестов использовались обычные экспериментально-психологические испытания. По форме они походили на приемы лабораторного исследования, но смысл их применения был принципиально иным. Ведь задачей психологического эксперимента
является выяснение зависимости психического акта от внешних и внутренних факторов, например, характера восприятия от внешних раздражителей, запоминания —от частоты и распределения повторений и т. д. При тестировании психолог регистрирует индивидуальные различия психических актов, оценивая полученные результаты при помощи некоторого критерия и ни в коем случае не изменяя условий осуществления этих психических актов. Новый шаг в развитии метода тестов был сделан французским врачом и психологом Л. Бине (1857-1911), создателем самой популярной
в начале XX в. серии интеллектуальных тестов. До А. Бине тестировались, как правило, различия в сенсомоторных качествах — чувствительности, быстроте реакции и т. д. Но практика требовала информации о высших психических функциях, обозначаемых обычно терминами «ум», «интеллект». Именно эти функции обеспечивают приобретение знаний и успешное выполнение сложной приспособительной деятельности.
Причиной, по которой А. Бине вместе с Т. Симоном приступил к разработке первого в истории психодиагностики интеллектуального теста, стал практический запрос— необходимость создать методику, с помощью которой можно было отделить детей, способных к учению, от страдающих прирожденными дефектами и не способных учиться в нормальной школе.
Первая серия тестов —Шкала Бине-Симона (Binet-Simon Intelligence
Development Echelle) появилась в 1905 г. Затем она несколько
раз пересматривалась авторами, которые стремились изъять из нее все
задания, требующие специального обучения.. Задания в шкалах Бине были сгруппированы по возрастам (от 3 до 13 лет). Для каждого возраста подбирались определенные тесты. Они считались соответствующими данной возрастной ступени, если их решало большинство детей данного возраста (80-90 %). Показателем интеллекта в шкалах Бине был умственный возраст, который мог расходиться с хронологическим. Умственный возраст определялся по уровню тех заданий, которые мог решить ребенок. Если, например, ребенок, чей хронологический возраст равен 3 годам, решает все задачи для четырехлетних детей, то умственный возраст этого 3-летнего ребенка признавался равным 4 годам. Несовпадение умственного и хронологического возраста считалось показателем либо умственной отсталости (если умственный возраст ниже хронологического), либо одаренности (если умственный возраст выше хронологического). Вторая редакция шкалы Бине послужила основой работы по проверке и стандартизации, проведенной в Стэнфордском университете(США) коллективом сотрудников под руководством Л. М. Термена (1877-1956) [129]. Первый вариант адаптации тестовой шкалы Бине
был предложен в 1916 г. и имел так много серьезных изменений по сравнению с основным, что был назван Шкалой интеллекта Стэн-форд-Бине (Stanford-Binet Intelligence Scale). Основных нововведений по сравнению с тестами Бине было два:
1) введение в качестве показателя по тесту коэффициента интел-
лектуальности (Intelligence Quotient —IQ), выводящегося из от-
ношения между умственным и хронологическим возрастами;
2) применение критерия оценки тестирования, для чего вводилось
понятие статистической нормы.
Шкала Стэнфорд-Бине рассчитана на детей в возрасте от 2,5 до 18
лет. Она состояла из заданий разной трудности, сгруппированных по
возрастным критериям. Для каждого возраста наиболее типичный,
средний показатель выполнения, был равен 100, а статистическая мера
рассеяния, отклонения индивидуальных значений от этого среднего
(о) равнялась 16. Все индивидуальные показатели по тесту, попа-
давшие в интервал х ± а, т. е. ограниченные числами 84 и 116, считались нормальными, соответствующими возрастной норме выполнения. Если тестовый показатель был выше тестовой нормы (более 116), ребенок считался одаренным, а если ниже 84, то умственно отсталым.
Шкала Стэнфорд-Бине получила популярность во всем мире. Она
имела несколько редакций (1937, 1960, 1972, 1986). В последней редакции она применяется и в настоящее время. Показатель IQ, получаемый по шкале Стэнфорд-Бине, на долгие годы стал синонимом интеллекта. Вновь создаваемые интеллектуальные тесты стали проверяться путем сопоставления с результатами шкалы Стэнфорд-Бине.
Следующий этап развития психологического тестирования характеризуется изменением формы проведения тестового испытания. Все тесты, созданные в первом десятилетии XX в., были индивидуальными и позволяли вести опыт только с одним испытуемым. Использовать их могли лишь специально подготовленные психологи, имеющие
достаточно высокую квалификацию. Эти особенности первых тестов ограничивали их распространение.
Практика же требовала диагностировать большие массы людей с целью отбора наиболее подготовленных к тому или иному виду деятельности, а также распределения по разным видам деятельности людей в соответствии с их индивидуальными особенностями. Поэтому в США в период первой мировой войны появилась новая форма тестовых испытаний —групповое тестирование. Необходимость как можно быстрее отобрать и распределить полуторамиллионную армию рекрутов по различного рода службам, школам и училищам заставила специально созданный комитет поручить ученику Л. Термена А С. Отису(1886-1963) разработку новых тестов. Так появились две формы армейских тестов —Альфа (Army Alpha) и Бета (Army Beta). Первая из них предназначалась для работы с
людьми, знающими английский язык. Вторая— для неграмотных
и иностранцев. После окончания войны эти тесты и их модификации
продолжали широко применять.
Групповые (коллективные) тесты не только делали реальными испытания больших групп, но наряду с этим допускали упрощение инструктирования, процедуры проведения и оценки результатов тестирования. К тестированию начали привлекаться люди, не имеющие настоящей психологической квалификации, а всего лишь обученные проведению тестовых испытаний. В то время как индивидуальные тесты, такие, как шкалы Стэнфорд Бине, в основном применялись в клинике и для консультирования, групповые тесты использовались преимущественно в системе образования, в промышленности и в армии. Двадцатые годы прошлого столетия характеризовались настоящим тестовым бумом. Быстрое и широкое распространение тестологии было обусловлено прежде всего ее направленностью на оперативное решение практических задач. Измерение интеллекта с помощью тестов рассматривалось как средство, позволяющее научно, а не чисто эмпирически подойти к вопросам обучения, профотбора, оценки достижений и т. д.
На протяжении первой половины XX в. специалистами в области психологической диагностики было создано множество разнообразных тестов. При этом, разрабатывая методическую сторону тестов, они доводили ее поистине до высокого совершенства. Все тесты тщательным образом стандартизировались на больших выборках; тестологи
добивались того, что все они отличались высокой надежностью и хорошей валидностью. Валидизация выявила ограниченные возможности тестов интеллекта: прогнозирования на их основе успешности выполнения конкретных, достаточно узких видов деятельности часто не достигалось. Требовалась, помимо знания уровня общего интеллекта, дополнительная информация об особенностях психики человека. Возникло новое направление в тестологии —тестирование специальных способностей, которое вначале призвано было лишь дополнить оценки тестов интеллекта, а впоследствии выделилось в самостоятельную область. Толчком для развития тестов специальных способностей стало мощное развитие профессионального консультирования, а также профессионального отбора и распределения персонала в промышленности и военном деле. Стали появляться тесты механических, канцелярских, музыкальных, артистических способностей. Создавались тестовые батареи (комплекты) для отбора поступающих в медицинские, юридические, инженерные и другие учебные заведения. Разрабатывались комплексные батареи способностей для использования при консультировании и распределении персонала. Наиболее известны среди них Батарея тестов общих способностей (General Aptitude Test Battery —par GATB) и Батарея тестов специальных способностей (Special Aptitude Test Battery —SATB), разработанные Службой занятости США для использования консультантами в государственных учреждениях. Тесты и батареи специальных способностей, различаясь составом, методическими качествами, сходны в одном —их характеризует низкая дифференциальная валидность. Учащиеся, выбирающие разные области образования или профессиональной деятельности, незначительно различаются своими тестовыми профилями.
Теоретической основой для построения комплексных батарей способностей стало применение особой техники обработки данных об индивидуальных различиях и корреляций между ними —факторного анализа. Факторный анализ позволял точнее определить и классифицировать то, что называли специальными способностями.
Современное понимание факторного анализа вносит некоторое изменение в ту его трактовку, которая была в 20-40-х гг. XX в. Факторный анализ —это высшая ступень линейных корреляций. Но линейные корреляции не могут считаться универсальной формой выражения математической связи между психическими процессами. Следовательно, отсутствие линейных корреляций не может толковаться как отсутствие связи вообще, то же относится и к невысоким коэффициентам корреляции. Поэтому факторный анализ и добываемые посредством этого анализа факторы не всегда верно отражают зависимости между психическими процессами. Но, пожалуй, главное, что вызывает сомнение, —это понимание так называемых специальных способностей. Эти способности трактуются не как индивидуальные особенности, возникшие в качестве продукта влияний требований общества на индивида, а как особенности, исконно присущие данной индивидуальной психике. Такая трактовка порождает массу логических трудностей. В самом деле, откуда вдруг сложились и проявились у современного индивида такие способности, о которых даже представления не имели предшествующие поколения? Нельзя же думать, что в психике таятся способности, пригодные для всех грядущих общественных требований. Но техника факторного анализа принимает эти способности как некую данность; они же в действительности суть психические образования, находящиеся в динамике. Сказанное убеждает в том, что к возможностям факторного анализа и к его факторам нужно относиться с большой осторожностью и не считать этот анализ универсальным инструментом изучения психики. Наряду с тестами интеллекта, специальных и комплексных способностей возник и еще один тип тестов, широко применяемых в учебных заведениях —тесты достижений. В отличие от тестов интеллекта они отражают не столько влияние многообразного накопленного опыта, сколько влияния специальных программ обучения на эффективность решения тестовых заданий. История развития этих тестов может быть прослежена с момента смены в Бостонской школе устной формы экзаменов на письменную (1845). В Америке тесты достижений используются при отборе сотрудников на государственную службу, начиная уже с 1872 г., а с 1883 г. их применение становится регулярным. Наиболее значительная разработка элементов техники конструирования тестов достижений выполнена в течение первой мировой войны и сразу после нее. Тесты достижений относятся к наиболее многочисленной группе диагностических методик. Одним из наиболее известных и широко применяемых до сих пор тестов достижений является Стэнфордский
тест достижений (Stanford Achievement Test —SAT), впервые опубликованный в 1923 г. С его помощью оценивается уровень обученности в разных классах в средних учебных заведениях. Значительное число тестов специальных способностей и достижений было создано под воздействием практических запросов со стороны промышленности и экономики. Они применялись для профотбора и профессионального консультирования. Дальнейшее развитие тестов достижений привело к появлению в середине XX в. критериально-ориентированных тестов.
Другие виды диагностических методик Особое направление в психологической диагностике связано с разработкой различных методов диагностики личности. С этой целью используются чаще всего не тесты, а особые методы, среди которых выделяются прежде всего опросники и проективная техника.
Опросники, вероятно, являются самыми первыми психодиагностическими методами, заимствованными психологами из естествознания, опросники использовал Ч. Дарвин.
Опросники — это большая группа методик, задания которых представлены в виде вопросов или утверждений, а задачей испытуемого является самостоятельное сообщение некоторых сведений о себе, о своих переживаниях и отношениях в виде ответов. Теоретической основой этого метода можно считать интроспекционизм. Возникший в глубокой древности в рамках религиозной идеологии, он содержал тезис о непознаваемости духовного мира, о невозможности объективного изучения психических явлений. Отсюда вытекало предположение, что, кроме самонаблюдения, нет иных способов изучения сознания человека. Метод опросников можно рассматривать в качестве разновидности самонаблюдения (так, например, считал А. Бине). Появление первых психодиагностических опросников связано с именем Ф. Гальтона, который использовал их не для изучения личностных качеств, а для оценки познавательной сферы человека (особенностей зрительного восприятия, умственных образов). В конце XIX в. с помощью метода опросников проводились исследования памяти (А. Бине, Е. Куртье), общих понятий (Т. Рибо), внутренней речи (О. Сен-Поль) и др. Отпечатанные опросники обычно рассылались по адресам будущих респондентов, иногда их печатали в журналах. Прототипом личностных опросников был опросник, разработанный американским психологом Р. Вудвортсом (1869-1962) в 1919 г. — Бланк данных о личности (Woodworth Personal Data). Этот
опросник был предназначен для выявления и отсеивания с военной службы лиц с невротической симптоматикой. За прошедшие с того времени десятилетия опросники получили широчайшее распространение в качестве психодиагностического метода исследования личности. Другим известным методом диагностики личности являются проективные техники. Их родоначальником традиционно считается метод словесных ассоциаций, возникший на базе ассоциативных теорий. Ассоциативная концепция в качестве ведущего принципа организации сознания человека использовала ассоциацию, понятие о которой ведет свое происхождение от Аристотеля. Как целостная система ассоцианизм возник в XVIII в., хотя некоторые его принципы были открыты раньше.
Возникновение метода свободных словесных ассоциаций (Word
Association Techniques ) связано с именем Ф. Гальтона, о чем уже сообщалось выше. Позднее эта методика получила развитие в исследованиях Э. Крепелина (1892), К. Юнга (1906), Г. Кента и А. Розанова (1910) и др. [10, т. 2]. Для чего используется метод словесных ассоциаций? Сегодня принято рассматривать его в качестве приема для изучения интересов и установок личности. Однако следует отметить, что
интерпретация получаемых результатов определяется теоретически-
ми взглядами исследователей. Поэтому вопрос о валидности определенной методики не может быть решен однозначно, вне соотнесения с теоретическими позициями ее создателей.
Ассоциативный эксперимент стимулировал появление такой группы проективных методик, как Завершение предложений (Sentence- Complection Techniques). Впервые для изучения личности завершение предложений было использовано Л. Пейном в 1928 г. Кроме ассоцианизма теоретические истоки проективных методов
можно искать в психоанализе, ставящем во главу угла понятие бессознательного. Бессознательное принималось первоначально как скрытый двигатель личности, мотив, слепо действующий из таинственных глубин организма. Разум по отношению к бессознательному служит маскировочным механизмом. Для того чтобы проникнуть в область бессознательного, понять скрытые в нем тенденции, необходимо было
в эксперименте направить сознание на решение особых заданий, которые позволили бы непроизвольно проявиться бессознательному в личности. Такого типа задания и включались в проективные методики. Одна из самых популярных проективных методик была разработана в 1921 г. швейцарским психиатром Г. Роршахом (1884-1922). Создавая эту методику, Г. Роршах предъявлял психически больным испытуемым чернильные пятна и в результате своих наблюдений те характеристики ответов, которые можно было соотнести с различными психическими заболеваниями, постепенно объединялись в систему показателей. В дальнейшем эта методика использовалась многими исследователями как у нас, так и за рубежом.
Еще одна из наиболее распространенных в мире методик — Тематический апперцептивный тест (Thematic Apperception Test — TAT) — была создана в 1935 г. Г. Мюрреем (1893-1988) совместно с X Морган. Стимульный материал ТАТ состоит из таблиц с изображениями неопределенных, допускающих неоднозначные толкования ситуаций. Испытуемому предлагается придумать небольшую историю о том, что
привело к ситуации, изображенной на картине, и как она будет развиваться. В настоящее время существует множество модификаций ТАТ, известны разные подходы к анализу и интерпретации данных.
Началу 40-х гг. XX в. диагностика посредством проективных методик стала очень популярной на Западе. Ныне она занимает лидирующее положение в зарубежных исследованиях личности, несмотря на критическое отношение к данным, получаемым с помощью проективной техники. Критические замечания в адрес этих методик большей частью сводятся к указаниям на их недостаточную стандартизацию, пренебрежение нормативными данными, неподатливость традиционным способам определения надежности и валидности, а главное, на большой субъективизм в интерпретации результатов. Завершая краткий обзор истории развития и становления психологической диагностики на Западе, отметим, что она отличается широким разнообразием используемых методик как в отношении формы, так и их содержания. Возникновение психологической диагностики вызвано требованиями практики, а ее развитие направлено на удовлетворение этих требований. С этим связано появление не всегда теоретически обоснованных, но методически совершенных приемов и способов диагностирования.
Классификация психодиагностических методик Психологическая диагностика (главным образом, на Западе) в настоящее время обладает большим количеством методик, соответствующих основным требованиям к их разработке и проверке, но различающихся как по содержанию, так и по способам извлечения диагностической информации. Знакомство с основными типами диагностических методик при понимании их специфики и сферы применения является существенным компонентом знания современного психодиагноста. Вместе с тем авторы книги не ставили своей целью описать все многообразие методик, разработанных специалистами и составляющих инструментарий психодиагноста. Читатели будут ознакомлены лишь с некоторыми наиболее известными и применяемыми в отечественной практике методиками, которые могут рассматриваться в качестве иллюстрации методов диагностики (совокупности способов и приемов оценки психологических свойств, имеющих существенные сходные признаки). Специфические особенности каждого метода определяют возможности и трудности в работе с ним, достоинства и недостатки его использования, характер извлекаемой с его помощью информации, способы анализа и интерпретации результатов, вероятные ошибки. Важность знания такого рода очевидна как для разработчиков и пользователей психодиагностических методик, так и для заказчиков диагностических обследований, учитывающих их результаты в своей практической деятельности. Например, уровень доверия к диагнозу определяется тем, какие методики были использованы (опросники, тесты или проективные), насколько сложными были процедуры проведения и анализа, насколько зависима трактовка данных обследования от квалификации диагноста и пр.
Помимо этого трудность постановки диагноза связана с тем, что результатов одной методики недостаточно, какой бы совершенной она ни была. Психодиагносты, считая, что результаты любой методики должны сопровождаться дополнительными данными об индивиде, включают в число своих методов наблюдение, беседу, анализ продуктов деятельности. Поэтому заблуждаются те, кто наивно называет психодиагностов тестологами — специалист в области психодиагностики должен владеть неформализованными методами и использовать их на практике. Понимая специфику этих методов, он обязан знать критерии и принципы их диагностического использования.
Классификация диагностических методик служит целям упорядочения информации о них, нахождению оснований для их взаимосвязи и тем самым способствует углублению специальных знаний в области психологической диагностики.
Типы диагностических методик Средства, которыми располагает современная психодиагностика, по своему качеству подлежат разделению на две группы:
1) формализованные методики;
2) методики малоформализованные.
К формализованным методикам относятся:
• тесты;
• опросники;
• методики проективной техники;
• психофизиологические методики.
Для них характерны:
• определенная регламентация;
• объективизация процедуры обследования или испытания (точное соблюдение инструкций, строго определенные способы предъявления стимульного материала невмешательство исследователя в деятельность испытуемого и др.);
• стандартизация (т. е. установление единообразия проведения обработки и представления результатов диагностических экспериментов);
• надежность;
• валидность.
Эти методики позволяют собрать диагностическую информацию в относительно короткие сроки и в таком виде, который дает возможность количественно и качественно сравнивать индивидов между собой.
К малоформализованным методикам следует отнести:
• наблюдение;
• беседу;
• анализ продуктов деятельности.
Эти методики дают очень ценные сведения об испытуемом, особенно когда предметом изучения выступают такие психические процессы и явления, которые мало поддаются объективизации (например, плохо осознаваемые субъективные переживания, личностные смыслы) или являются чрезвычайно изменчивыми по содержанию (динамика целей, состояний, настроений и т. д.). Следует иметь в виду, что мало-формализованные методики очень трудоемки (например, наблюдения за обследуемым осуществляются иногда в течение нескольких месяцев) и в большей степени основаны на профессиональном опыте, психологической подготовленности самого психодиагноста. Только наличие высокого уровня культуры проведения психологических наблюдений, бесед помогает избежать влияния случайных и побочных факторов на результаты обследования или испытания. Малоформализованные диагностические методики не следует противопоставлять формализованным методикам. Как правило, они взаимно дополняют друг друга. В полноценном диагностическом обследовании необходимо гармоничное сочетание тех и других методик. Так, сбору данных с помощью тестов должен предшествовать период
ознакомления с обследуемыми (например, с их биографическими данными, их склонностями, мотивацией деятельности и т. д.). С этой целью могут быть использованы интервью, беседы, наблюдения.
Проблемы психодиагностики в психологии Прогностичность результатов личностных методик Психодиагносты, создавая и используя свои методики, предполагают на основе их результатов строить прогнозы успешности деятельности, особенностей поведения и специфики развития индивидов, проявляемых на протяжении относительно длительных периодов времени. Очевидно, что возможность предсказаний обеспечивается относительной стабильностью тех черт психики и тех направлений их
изменений, которые диагностируются. Для оценки степени стабильности предусмотрены процедуры определения ретестовой надежности. Но оправдываются ли прогнозы, осуществляемые посредством методик, соответствующих требованиям надежности?
Насколько эти прогнозы точны?
Когда оцениваются особенности когнитивной сферы, предсказания будущих индивидуальных достижений в релевантных видах деятельности при соблюдении определенных правил и условий оказываются довольно точными. Это можно объяснить тем, что, во-первых, характеристики познавательного развития достаточно стабильны (в определенных временных интервалах). Во-вторых, они являются существенным, некомпенсируемым условием успешности тех видов деятельности, где требуется сформированность когнитивной сферы (как уже отмечалось ранее, диагностические тесты определяют готовность к выполнению соответствующих видов деятельности).В-третьих, методический уровень тестов (а именно этот тип диагностических методик используется для оценивания когнитивной сферы) довольно высок по сравнению с личностными методиками. Поэтому те параметры, которые диагностируются с помощью тестов интеллекта, креативности, специальных способностей, объясняют значительную часть индивидуальных вариаций достижений и, будучи дополнены информацией о мотивации и средовых условиях, могут и спользоваться для индивидуальных прогнозов.
Иначе обстоит дело с диагностикой личности. Личность рассматривается на современном этапе как сложная система взаимодействующих элементов, а ее поведение трактуется как имеющее нелинейную динамику. Внешнее психическое реагирование и социальное поведение личности не могут быть непосредственно и однозначно соотнесены с той или иной личностной чертой. Психодиагносты вслед за психологами отказались от трактовки личностных черт (и их совокупностей) как стабильных каузальных сущностей, объясняющих поведение, и рассматривают их в системе взаимодействия «личность —Ситуация». Поэтому, как пишет А. Анастази, «Диагностирование не означает навешивание на индивида ярлыка из категориального аппарата традиционной психиатрии или применения медицинских терминов». Психологические исследования неопровержимо свидетельствуют о том, что одни и те же поведенческие проявления у разных индивидов могут иметь разное причинное объяснение, а индивид может обнаружить несогласованность своего поведения в сходных ситуациях. Все это затрудняет прогноз функционирования личности по результатам диагностических методик, а точнее, делает возможным лишь статистически значимый прогноз. Следует отметить, что психодиагносты неоднократно отмечали, что их методики гораздо эффективнее оценивают и дифференцируют социальные группы, а не отдельных индивидов. Они полезны для обнаружения общих тенденций, а также связей личностных особенностей между собой и с внешним критерием, но не дают ключ к познанию индивидуальной психики. Индивидуальный диагноз и вытекающий из него прогноз затруднены. Одна из причин такого положения заключается в том, что невозможно эффективно диагностировать индивидуальную психику, не понимая и не учитывая того, как она формировалась, каков ее прошлый опыт. Подробнее эти вопросы будут обсуждены в данной главе.
Субъективизм средовых оценок и индивидуальный прогноз поведения Проблема интерпретации и использования на ее основе диагностических результатов остается самой сложной в работе психодиагноста-практика. Для того чтобы в каждом конкретном случае правильно её решить, необходимо глубокое знание психологии. Только такое подлинно научное психологическое знание, а не здравый смысл и житейекая мудрость, позволяет перейти от диагноза к прогнозу, который и является почти всегда главной задачей практического психолога, в какой бы сфере он ни работал.
Чтобы доказать это, рассмотрим некоторые заблуждения обыденной психологии, которым иногда подвержены и психологи. Главное из них — убежденность в прогностичности личностных свойств, проявлющаяся в том, что на основе информации о личностных чертах многие с уверенностью прогнозируют поведение человека в конкретных жизненных ситуациях. Чтобы доказать неверность таких представлений, американские психологи Л. Росс и Р. Нисбетт приводят следующий пример: спешащий на свидание Джон видит в дверях упавшего и просящего о помощи человека. С точки зрения большинства предсказать, как себя поведет в такой ситуации Джон, можно, если обладать определенной информацией о нем. Например, такой — известен ли Джон своей черствостью и бесчувственностью или, напротив, добротой и участливостью; как он вел себя в подобных ситуациях; является ли он членом благотворительной организации. Однако такая информация о личности Джона имеет незначительную прогностическую ценность. Чтобы понять это, достаточно поставить себя в подобную ситуацию; станет очевидным, что поведение каждого в первую очередь будет определяться условиями самой ситуации и, в частности, внешним видом упавшего человека (производит ли он впечатление больного или пьяницы, наркомана, бомжа). Помимо этого, важным будет тот факт, происходит ли это в безлюдном месте или, напротив, вокруг есть люди, которые вместо вас могут оказать необходимую помощь. Существенно, располагаете ли вы временем для оказания помощи. Таким образом, этот пример показывает, насколько велико влияние на поведение человека в конкретной ситуации особенностей этой ситуации, специфических условий, в которых оказался человек. Знание личностных черт отступает на второй план в прогнозе поведения в определенной ситуации, а обыденное сознание уверено в обратном. Чрезмерно преувеличенное представление людей о значимости личностных черт при одновременной неспособности признать важность ситуационных факторов при их воздействии на поведение человека получило название «фундаментальной ошибки атрибуции» (Л. Росс, Р. Нисбетт, Е. Джонс, Е. Джильберт).На практике, когда кто-то хочет предсказать поведение человека, полезнее испытать ситуации, а не свойства человека», пишет известный американский психолог Дж. Бэрон. Обыденное сознание преувеличивает стабильность и согласованность личностных черт в отношении их проявлений в разных ситуациях. Вывод о постоянстве черты делается на основе определенного способа поведения в определенном классе ситуаций. Так возникают заключения об импульсивности, ригидности, экстравертированности и других чертах, свойственных тем или иным индивидам.
В настоящее время практически все психологи признают, что не существует универсальных черт, проявляющихся абсолютно всегда, характеризующих поведение человека во всех ситуациях, предполагающих действие соответствующих черт. Стало очевидным, что каждая черта связана с определенным классом ситуаций, является ситуационно-зависимой. Поэтому вместо термина «черта» часто используется понятие «диспозиция» (от лат. dispositio — расположение), отражающее склонность, предрасположенность к определенному поведении в определенных ситуациях.
Однако неверно полагать, что, зная специфику ситуации, можно
предсказать поведение в ней любого человека, а понимая характер ситуационных воздействий на возникновение и развитие определенных личностных черт, можно прогнозировать их проявление у всех или большинства индивидов, испытывающих эти воздействия. Это еще одно заблуждение обыденного сознания. Так, например, в первый день пребывания в школе дети ведут себя по-разному; чаще всего мы не
можем предсказать, какие черты проявит в этот день тот или иной первоклассник — боязнь незнакомого места, тревожность в непривычной ситуации, любознательность, общительность, отгороженность, конфликтность. Какие черты будут доминировать в поведении определенного ребенка? Прогноз затруднен, хотя мы знаем специфику данной ситуации, сценарий происходящих событий. Оказывается, что влияние некоторых значимых с точки зрения большинства людей ситуационных факторов незначительно. Например, Ч. Уидом в своем исследовании показал, что влияние пережитого в детстве физического или сексуального насилия на личность не значимо, а Е. Шайн обнаружил отсутствие долговременного эффекта психологической обработки в лагерях военнопленных. Еще один пример того, что могут быть расхождения в оценке значимости разных средовых факторов обыденным сознанием и реальным их воздействием. В Кембриджско- Соммервильском исследовании, направленном на оказание социально-психологической помощи детях из семей с низким социоэкономическим статусом, среди участников наблюдался существенный разброс в семейных условиях: на одном полюсе были мальчики из достаточно благополучных семей, хотя и бедных (отцы работали, матери вели домашнее хозяйство), на другом полюсе — мальчики из семей, имевших полный набор социальных патологий (безработные, пьющие и пр.). Сорок лет спустя разница между мужчинами этих двух групп отсутствовала по таким показателям, как число арестов, психических расстройств, уровень доходов и занятости и пр. Значит, не было обнаружено влияние семейной обстановки на качество жизни и психическое здоровье человека, хотя общепризнанной в житейском представлении является важность, первостепенность
этого фактора. Таким образом, предвзятые представления, житейская мудрость не помогают, а вводят в заблуждение, когда нужно оценить влияние среды на формирование личности и поведение человека. Ситуационные факторы, условия среды влияют не так, как мы ожидаем, опираясь на нашу интуицию и жизненный опыт. Некоторые важные с точки зрения большинства факторы оказываются неощутимыми по своему воздействию, а другие, считающиеся слабыми, в действительности оказывают сильное влияние. Необходим тонкий анализ ситуации и факторов воздействия, который может осуществить только квалифицированный психолог.
Итак, для предсказания поведения человека в конкретной ситуации необходимо не только понимать роль ситуационных факторов, но и уметь оценивать ситуационные влияния.
Почему это может сделать только психолог?
Потому что он понимает, что недостаточно иметь знание о ситуации, вызывающей определенное поведение со стороны человека, нужно знать, как ее воспринимает и интерпретирует конкретный человек. Согласно взглядам представителей различных психологических школ, восприятие и понимание представляют собой не пассивную регистрацию реальности, а активный и конструктивный процесс, деятельность, приводящую к созданию образа среды, мира, отдельных воздействий, и этот образ определяет специфику поведения. Причины индивидуального своеобразия поведения видятся прежде всего в разнообразии индивидуальных, субъективных интерпретаций ситуаций. У разных психологов внутренние факторы, приводящие к преодолении непосредственности восприятия и оценок, называются по-разному — «кон-
Структы» Дж. Келли, «внутренние условия деятельности» С. Л. Рубинштейна, «установка» У. Узнадзе и др. Когнитивисты в 60-е гг. XX в. ввели понятие «субъективный образ ситуации». Главное заключается в том, что представители разных психологических школ признают наличие субъективизма в интерпретации факторов среды, доказывая, что абсолютных суждений и оценок, одинаковых для всех людей, не бывает. Психология изучает, каким образом люди делают выводы, выносят оценки, суждения относительно ситуаций, окружающей среды, ее стимулов, воздействий. Главным механизмом, как отмечают многие, является сравнение. Прежде всего человек сравнивает свои восприятия и суждения с контекстом. Так, С. Эш продемонстрировал «эффект первичного впечатления». Он предъявлял списки личностных качеств какого-то воображаемого человека и просил высказать суждения о нем, оценки его. Оказалось, что первые пункты перечня заставляли испытуемых создавать рабочие гипотезы, которые затем диктовали, как интерпретировать последующую информацию. Таким образом, набор одних и тех же качеств, но представляемых в разном порядке, порождал итоговые оценки в отношении воображаемого человека. Первые пункты списка оказывали непропорционально большое влияние. Так, например, термин «интеллектуальный» в зависимости от первоначального впечатления, определяемого первыми перечисленными чертами, интерпретировался как «рассудительный, мудрый, проницательный» (при положительном впечатлении) или как «расчетливый, высокомерный, бесчувственный, равнодушный» (при отрицательном). Таким образом, контекст событий или информации о них предопределяет нашу интерпретацию. Сравнение с контекстом влияет на наши суждения, а последние отразятся на поведении. Еще один вид сравнения — с прошлым опытом. Так возникают такие оценки, как «добрые старые времена», «ужасная молодежь», «эти современные нравы». Известно, что пожилые блокадники долгое время чувствовали себя обеспеченными по сравнению со временем блокады, а некоторым первоклассникам школа нравится потому, что в ней не заставляют днем спать, как это было в детском саду.
Следующий вид сравнения — социальное. Люди сравнивают себя и окружающих с социально значимыми людьми и на основе этого выносят суждения о счастье, таланте, здоровье, богатстве и пр. Помимо сравнения механизмом формирования субъективных интерпретаций является конформность, проявляющаяся в том, что индивид перенимает интерпретации других людей, присваивает их оценки и суждения. Обобщая, можно утверждать, что в основе индивидуальных интерпретаций всего, с чем встречается человек, лежит его прошлый опыт.
С. Л. Рубинштейн по этому вопросу писал так: «Поскольку внутренние условия, через которые в каждый момент преломляются внешние воздействия на личность, в свою очередь формировались в зависимости от предшествующих внешних воздействий, положение о преломлении внешних воздействий через внутренние условия означает вместе с тем, что психологический эффект каждого внешнего (в том числе и педагогического) воздействия на личность обусловлен историей ее
развития». Итак, люди активно интерпретируют ситуации и события, а не
просто воспринимают их, и с этим связаны дифференциальные различия их поведения в одинаковых условиях среды. Но, кроме того, следует понимать, что субъективные интерпретации человека могут меняться, и потому один и тот же человек о двух идентичных ситуациях в разное время нередко судит по-разному. Психологам также известно, что субъективными интерпретациями можно манипулировать, и главный механизм этого манипулирования — присваивание ярлыков и формирование категорий, позволяющее отнести встретившийся предмет, человека или событие к определенному классу и сформировать на этой основе определенные ожидания в отношении некоторых его характеристик и соответствующее суждение о нем. Для обозначения этого механизма представители когнитивной психологии используют такие термины, как «схема», «сценарий», «структура знания». Используя их, люди интерпретируют события и ситуации, а также пытаются прогнозировать поведение в них других людей. Например, зная сценарий защиты диплома, индивид ожидает определенного поведения участников — оппонентов, комиссии, других присутствующих. Практическая польза наклеивания ярлыков хорошо известна пропагандистам. Психологи исследовали эффект наклеивания ярлыков, введя понятие самореализующегося ожидания. Смысл этого понятия заключается в том, что вера относительно характеристик человека или группы служит формированию реальности, подтверждающей эту веру (Р. Мертон). Известной иллюстрацией этого феномена является «эффект Розенталя и Джейкобсон». Итак, стремление полагаться на сценарии, схемы и другие структуры знаний помогают человеку интерпретировать окружающий мир,
прогнозировать события и поведение окружающих, однако часто это делается с чрезмерной уверенностью без понимания индивидуальных различий и в этих готовых структурах знания. Они меняются от человека к ава 1. человеку и у одного и того же человека в разное время. Ошибки, допускаемые людьми в прогнозировании поведения других, связаны с непониманием того, что, во-первых, разные люди по-разному ведут себя в одних и тех же ситуациях и, во-вторых, низка согласованность поведения одного и того же человека в разных ситуациях. Проанализировав разные исследования, У. Мишел (1968) нашел, что поведенческие проявления одной и той же черты коррелируют на уровне между 0,10 и 0,20. Это значит, что если знать, как некто вел себя в ситуации 1, это почти не отразится на точности предсказания того, как он поведет себя в ситуации 2, требующей проявления той же черты. На низкую кросс-ситуативную согласованность поведения указывают исследования Г. Хартшорна и М. Мея (1928) честности учеников начальной и средней школ (корреляции 0,23), а также данные Т. Ньюкомба (1929) относительно проявления экстравертированности подростков в летнем лагере (корреляции 0,14).
Предсказание поведения в одной ситуации на основе знания того, как человек вел себя в другой, сходной ситуации, опирается на ожидание кросс-ситуативной согласованности поведения. А такое ожидание — еще одно заблуждение обыденного сознания. Итак, есть основания думать, что люди, включая и психологов, безосновательно преувеличивают стабильность проявления черт, предсказывая или объясняя поведение на их основе, а не на анализе ситуаций.
Противоположностью такой точки зрения является «ситуационизм» —уверенность в том, что поведение человека полностью определяется ситуацией, а кажущиеся различия в чертах личности являются артефактом от восприятия диагностических ситуаций. Между тем личностные черты не следует рассматривать принадлежащими лишь самому человеку, каждая из них обусловлена и особенностями индивида, и спецификой ситуации. Главной детерминантой поведения человека выступают не черты или ситуации в отдельности, а скорее их взаимодействие. Поэтому непостоянство какой-либо черты (например, импульсивности) в разных ситуациях может быть связано с проявлением какого-либо более глубокого постоянства, например в особенностях категоризации ситуаций, в особой пристрастности их оценок. Если сходны оценки человека в отношении разных ситуаций, тогда и поведение в них скорее всего может быть похожим, а для его предсказания нужны знания этих оценок. Узнать их можно либо посредством особого подхода к диагностике (идиографического),о чем пойдет речь дальше, либо в результате длительного, постоянного наблюдения за реальным повседневным поведением человека на протяжении его жизни. В повседневной жизни мы обычно наблюдаем знакомых людей в относительно стандартных, типичных, обычных ситуациях, часто определяемых их социальными ролями. Повторяемость, привычность поведения человека в таких ситуациях является одной из основных причин обыденного диспозиционизма, когда особенности поведения относят за счет личностных свойств. В действительности эта стабильность и потому предсказуемость поведения обусловлены систематическим взаимодействием индивида и среды, типичной для него.
Идиографический подход в диагностике и индивидуальный прогноз поведения Ранее уже отмечалось, что важными причинами малой прогностичности результатов диагностических методик являются влияния условий среды и специфики ситуаций, в которых оказывается человек, субъективность интерпретации этих ситуаций и средовых воздействий, низкая согласованность поведения одного и того же человека в разных ситуациях. Следовательно, узнав с помощью личностной методики ту или иную черту индивида, мы не можем с уверенностью ожидать ее проявления в конкретных ситуациях. Нам необходимо выяснить, как воспринимает и интерпретирует ситуацию сам индивид.
Что же в таком случае дают нам результаты личностной психодиагностики, какова их прогностическая действенность?
Чтобы понять это, следует вспомнить о том, что результат любой личностной методики является агрегированным, т. е. отражает усредненную реакцию человека в ряде ситуаций, релевантных данной черте.
Именно на методе агрегирования основаны высокие показатели надежности диагностических методик. Зная результат личностной методики, психолог может с достаточной точностью предсказать усредненную реакцию человека, которую он будет проявлять на протяжении достаточно длительного времени в будущем, а также распределение и вероятности в будущем среднего проявления черты и экстремальных
ее проявлений. Так, измерив уровень агрессивности индивида, можно предсказать средний уровень ее проявлений, вероятность проявления этого среднего для индивида уровня, а также экстремальных проявлений агрессивности. Но знание выраженности этой черты никак не повысит точности предсказания поведения человека в конкретной
ситуации, так как отдельные реакции людей подвержены влиянию многих случайных факторов, не имеющих отношения к измеренной черте. Диагностический подход, направленный на предсказание усредненных случаев, отражающих общие закономерности, называют номотетическим. Используя номотетический подход, можно открыть общие законы, но, зная их, невозможно составить достаточно полное представление о личности, поскольку личность уникальна. Конечно, номотетический подход не исключает индивидуальных различий, но предполагает их оценку с помощью стандартного набора черт, которые могут иметь отклонения от среднего, типичного их выражения в ту или иную сторону.
По таким чертам многим людям можно дать оценку. Но при их выделении игнорируют качественные различия между людьми в угоду описания их сходства с другими. Номотетические законы и черты выводятся из среднегрупповых данных, но они не применимы для предсказания каждого конкретного случая. Так, например, известно, что большинство людей, характеризуемых как обладающие высоким уровнем потребности в достижении, будут работать больше и эффективнее, чем большинство людей с низким уровнем этой потребности. Но некоторые люди, оцененные как имеющие высокий уровень потребности в достижении, работать не будут, в то время как некоторые люди, отнесенные к низкому уровню выраженности этой потребности, трудятся интенсивно. Таким образом, дать индивидуальный прогноз, используя номотетический подход, не удается. Чтобы применить номотетические знания к предсказанию конкретных случаев, нужно дополнить их информацией о важнейших чертах личности и специфике ее средовых условий. Это позволит выяснить, как общие законы и знания будут обнаруживаться у отдельного человека. Например, потребность в достижении проявится в усердной работе, но в условиях свободной реализации возможностей, а не при несвободном рабском труде и отсутствии ресурсов для самораскрытия. Поэтому номотетический подход должен быть дополнен идиографическим, который ориентирован на описание и объяснение сложного
целого, каковым является личность, с учетом индивидуального своеобразия. Сторонниками идиографического анализа личности, отстаивающими его преимущества, были такие известные психологи, как В. Штерн, Г. Олпорт, а также представители гуманистической психологии А. МаслVК. Роджерс и другие. Они считали, что люди в большей степени отличны друг от друга, нежели сходны друг с другом, поэтому основная задача психологов состоит в понимании и предсказании индивидуальных случаев. Для того чтобы повысить прогностичность результатов личностных методик, необходимо использовать принципы идиографического анализа индивидуальности. Основной из них состоит в следующем: при очерчивании круга конкретных ситуаций, в которых может быть обнаружена определенная черта какого-либо человека, следует использовать информацию о том, как эту черту воспринимает сам человек, какое место занимает она в его субъективной иерархии личностных черт, в каких случаях он считает нужным проявлять данную черту.
Следует ожидать проявлени конкретной черты у каждого индивида не во всех ситуациях, в которых есть возможность ее продемонстрировать, а лишь в определенных ситуациях, которые можно назвать релевантными по отношению к нему. Так, если какая-то черта рассматривается как существенная, важная с точки зрения данного человека, он, стремясь следовать своему личному стандарту, будет проявлять ее во всех случаях, когда эту черту можно (или нужно) продемонстрировать. Поэтому можно ожидать высокой согласованности поведения этого человека в соответствующем круге ситуаций (адекватных данной черте). Человек будет сознательно отслеживать свое поведение относительно присутствия данной черты. Например, считая очень важной, ценной такую черту, как эмпатия, индивид будет стремиться обнаружить ее, проявить во всех ситуациях, когда это возможно. Другой человек будет стремиться быть последовательным в проявлении добросовестности и т. д. Такие черты, характеризующиеся постоянством проявления, иногда называют генерализованными. Те или иные черты могут стать генерализованными под влиянием воспитания, специальной тренировки. Например, родители, которые хотят чтобы их дети стали честными, должны учить их этому, ставя в разнообразные обстоятельства, ситуации. Люди могут формировать у себя генерализованные черты целенаправленно, рассматривая их самыми ценными и полезными. Характер черт личности, в том числе и их степень генерализованности, меняется в зависимости от культуры. Таким образом, зная, как оценивает данную черту человек, какое место занимает данная черта в иерархии личностных черт этого человека, можно с определенной вероятностью ожидать ее проявления во
многих или в некоторых ситуациях. Важно знать, что думает данный человек по поводу соотношения определенной черты и конкретной ситуации, недостаточно знать выраженность тех или иных черт, важно определить представления этого человека относительно этих черт и ситуаций. Поэтому для такого прогноза необходимо учитывать разнообразную информацию об индивиде:
• о его потребностях и целях, ценностях и способах их достижения;
• о мировоззрении и взаимоотношениях с окружающими людьми;
• о фактах его биографии;
• об условиях его жизни и наличной жизненной ситуации и многое другое.
Итак, прогностические возможности результатов исследования конкретного человека по определенной личностной методике может адекватно охарактеризовать только психолог, обладающий глубокими научными знаниями психологии и психодиагностики. Только он знает «цену» диагноза в каждом отдельном случае, а также понимает, какие выводы можно сделать на его основе. Серьезный диагност не упускает из виду уникальность каждого человека, неповторимость его жизненного пути, специфику взаимодействия его с окружающими и многое другое. Поэтому идиографический анализ непременно включается в диагностическое обследование индивида и повышает эффективность последнего. Среди методов идиографического анализа особое, пока не
до конца оцененное значение имеют репертуарные личностные методики.
Проблемы отечественной психодиагностики умственного развития Интерес к вопросам психологической диагностики в отечественной науке резко возрос в 60 - 70 - е гг. Практическое применение психологических знаний требовало надежных объективных методов оценки психических функций и состояний. Работы в поисках таких методов ведутся двумя принципиально разными способами. Один подход состоит в применении традиционных зарубежных тестовых систем. При этом . заимствование иностранного теста означает не просто его перевод, но и тщательное его адаптирование, проверку надежности и валидности, разработку норм. Этим путем идут, в частности, петербургские психологи. В Психологическом институте РАО группой сотрудников под руководством доктора психологических наук К. М. Гуревича в начале 80 - х гг. также была проведена работа, направленная на перевод и адаптацию двух интеллектуальных тестов - Группового теста Дж. Ваны (для учащихся 10 - 12 лет) и теста Р. Амтхауэра (для подростков). Оба эти теста были апробированы на больших отечественных выборках (порядка 500 человек). Были получены достаточно высокие показатели их надежности и валидности, однако от разработки норм авторы перевода отказались, использовав при интерпретации полученных данных новый критерий - социально - психологический норматив, о чем будет подробнее сказано ниже. Тест Амтхауэра описан выше. Дадим краткую характеристику группового теста Дж. Ваны (ГИТ) Он разработан словацким психологом и известен как надежный, валидный, хорошо зарекомендовавший себя в практике школы. Тест содержит 7 субтестов: 1 - исполнение инструкций (направлен на выявление скорости понимания простых указаний и их осуществления); 2 - арифметические задачи (диагностирует сформированность математических знаний и действий, которые усваиваются школьниками в процессе обучения); 3 - дополнение предложений (оценивает понимание смысла отдельных предложений, развитие языковых навыков, умение оперировать грамматическими структурами); 4 - определение сходства и различия понятий (проверяет умение анализировать понятия, сравнивать их на основе выделения существенных признаков); 5 - числовые ряды (выявляет умение находить логические закономерности построения математической информации); 6 - установление аналогий (диагностирует умение мыслить по аналогии); 7 - символы (проверяет скоростные возможности выполнения простой умственной работы). ГИТ разработан в двух формах, которые проверены на взаимозаменяемость. На выполнение каждого субтеста отводится ограниченное время (от 1,5 до 6 мин). Для оценки индивидуальных результатов теста используется понятие эмпирически выделенной возрастной нормы, показатели границ нормы для каждого образовательно - возрастного уровня 1, 3, 5 и 6 классов средней школы получены на выборках российских школьников. Помимо общего балла по тесту авторы отечественной модификации ГИТа предлагают способы оценки гуманитарной и математической направленности учащихся, сформированности отдельных вербально - логических операций, скоростных характеристик умственной работы и некоторые другие линии анализа. ГИТ рекомендуется использовать для диагностики уровня умственного развития учащихся 3 - 6 классов. Тест Амтхауэра хорошо показал себя в качестве методики оценки умственного развития учащихся 8 - 11 классов. Основные цели, для достижения которых могут применяться названные тесты, таковы: а) контроль за эффективностью школьного обучения; б) выявление неблагополучных в плане умственного развития учащихся, нуждающихся в коррекции умственного развития; в) определение индивидуальных направлений коррекционной работы с учащимися; г) определение причин школьной неуспеваемости; д) отбор учащихся в спецклассы и спецшколы; е) выявление учащихся, способных обучаться по индивидуальной программе; ж) сравнение эффективности разных систем и методов преподавания, оценка работы отдельных учебных заведений, разных педагогов. В чем несовершенство подхода к диагностике, основанного на переводе и адаптации иностранных тестов? Как показывают многочисленные исследования, тесты выявляют степень приобщенности испытуемого к той культуре, которая представлена в тесте. К. М. Гуревич по этому вопросу писал: "Автор теста, обычно опытный психолог - эмпирик, он подбирает интуитивно те слова и обозначаемые ими понятия и в тех логико - функциональных отношениях, которые характерны для данной культуры. Меру приобщенности к ней и обнаруживает тестирование" (Гуревич КМ. Психодиагностика и школа. Таллин, 1980. С 22). Поэтому даже совершенные переводы и адаптация теста не изменят того важного обстоятельства, что он является "чужим" инструментом, созданным для других социально - культурных групп и в соответствии с характерными для данной культуры требованиями к умственному развитию их представителей. При переносе теста в новую социально - культурную среду он всегда будет в определенной степени "несправедливым" по отношению к ее членам. Все сказанное определило появление другого подхода к тестированию, заключающегося в разработке отечественных диагностических методик, которые соответствовали бы современным теоретическим установкам. Одним из научных коллективов, первым взявшимся за эту задачу, была руководимая Л. А. Венгером лаборатория психологии детей дошкольного возраста НИИ дошкольного воспитания АПН СССР. Результатом их многолетней деятельности стали комплексы методик, направленных на оценку уровня умственного развития детей в возрасте от 3 до 7 лет и уровня подготовленности дошкольников шестилетнего возраста к школьному обучению. Основные принципы, которыми руководствовались психологи при их создании, состояли в следующем: 1) возрастные нормы развития устанавливались с учетом воспитания и условий жизни детей; поэтому они были не одинаковыми для детей одного календарного возраста, а выводились для детей, воспитывающихся в определенной возрастной группе детского сада; 2) основными показателями умственного развития были характеристики познавательных действий (перцептивных и интеллектуальных); 3) выявление уровня умственного развития сочетало качественную характеристику способов решения диагностических задач и количественную оценку, отражающую результат их решения; 4) диагностические задачи для детей каждой возрастной группы были представлены в доступной форме, включены в характерные виды детской деятельности. Диагностические методики, разработанные на основе указанных выше принципов, были стандартизированы и многократно проверены. Другой научный коллектив (под руководством В. И. Лубовского) разрабатывает диагностические методики для выявления задержки и нарушений умственного развития детей. Цель, поставленная этим коллективом, состоит в создании системы диагностических методик, построенных с учетом специфических и общих закономерностей аномального развития психики. Такими особенностями являются структура дефекта, динамические характеристики психической деятельности и потенциальные возможности познавательной . деятельности. Предоставляемая с помощью этих методик комплексная, как бы "трехмерная" характеристика психической деятельности позволяет дифференцировать задержку психического развития от легкой степени умственной отсталости, с одной стороны, и от педагогической запущенности при нормальном психическом развитии ребенка - с другой. Помимо этого, практическая важность применения таких методик определяется возможностями построения на их материале коррекционной работы с детьми. Проблемы, которые еще предстоит решить в связи с созданием таких методик, касаются их стандартизации и совершенствования критериев оценки индивидуальных показателей. Что же касается теоретической обоснованности диагностической системы, то она заслуживает самой высокой оценки.
Психологическая диагностика и проблема индивидуальных различий Констатируется несостоятельность той трактовки индивидуальных различий, которая сложилась в традиционной текстологии. Утверждается, что наиболее плодотворен подход к этим различиям с позиций диады "генотип - фенотип". Обсуждается возможность их шкалирования по степени пластичности.
Проблема индивидуально-психологических особенностей все еще недостаточно разработана и учение о них не нашло своего места в системе психологических знаний.
Б.М. Теплов писал: "Применение к жизни общих психологических закономерностей всегда должно опосредоваться знанием индивидуальных различий. Без этого общие психологические закономерности становятся столь абстрактными, что их практическая ценность представляется сомнительной. Резкое отставание научной разработки вопросов индивидуальных различий мешает психологии завоевать себе прочное призвание как науки, действительно необходимой для всех тех областей практики, которые имеют дело с психической деятельностью людей". Это высказывание Теплова было опубликовано в 1961 г., однако сколько-нибудь серьезных изменений в разработке проблемы индивидуальных различий не произошло.
Возможно, это объясняется тем, что сама проблема индивидуальных различий, как никакая другая, нуждается для своей разработки в привлечении знаний из биологии и генетики. Никто не сомневается в том, что те особенности, которые отличают одного человека от другого, зависят не только от исторических и культурных условий онтогенеза. Вместе с ними иногда сглажено, иногда же достаточно резко выступают биологический и генетический факторы. Если влияние первого сказывается на возрастном развитии, то второй, генетический, обнаруживается в осуществляемых человеком видах деятельности, в его общении с другими людьми, то, содействуя, то, препятствуя достижению успеха.
Проблема индивидуальных различий еще с 70-х гг. XIX столетия (если начать отсчет от фундаментальных работ Ф. Гальтона) стала предметом изучения, отраженного в многочисленных публикациях. Но представляемые факты разрознены, и тенденция обнаружения обобщающего начала для их объединения и последующей классификации не была выражена. Это дает право в настоящей работе попытаться наметить некую обобщающую базу понимания индивидуальных различий, исходя из которой пояснить путь к современной научно непротиворечивой и практически продуктивной разработке этой проблемы. Такая ее постановка вынуждает пересмотреть и по-настоящему оценить некоторые понятия в господствующей ныне и словно бы упрочившейся их системе, а также вынуждает искать новые системы понятий, опираясь на которые можно прийти к переосмыслению проблемы индивидуальных различий.
Известно, что любые индивидуальные различия суть фенотипические образования. Их происхождение и развитие следует искать в отношениях внутри диады "генотип - фенотип". При более или менее равных обстоятельствах онтогенеза проявляются различающие людей фенотипические образования, обусловленные генотипом и, точнее, тем, как он проявляется в данных условиях среды.
Допустим, что сказанное выше окажется вполне приемлемым для психологов, имеющих дело с индивидуальными различиями. Возможно, что будет высказана такая точка зрения: существует и специальная психологическая дисциплина, посвященная этим различиям - психологическая диагностика, выступающая в форме тестологии. Но для того, чтобы определить роль или место психологической диагностики - тестологии - в разработке проблемы индивидуальных различий, необходимо учесть тот специфический угол зрения, под которым она видит эту проблему и ее разрабатывает. Психологическая диагностика началась с изучения проявлений индивидуальных различий в конкретной практике. Они изучаются постольку, поскольку знания о них полезны для нее. Вопросы их происхождения, развития не становятся объектом изучения. Если индивидуальные особенности человека и изучаются, то только в той мере, в какой результаты изучения помогут определить вид деятельности, к которой пригоден данный испытуемый. Такой угол зрения оправдан. Беда в том, что при подобном изучении вышли на первый план чисто статистические отношения. Им была предоставлена решающая роль в той области, которой посвящена диагностика - тестология.
Она, не будучи ни в какой степени дисциплиной математической, оказалась в подчинении приемам и методам статистики, которые не всегда и не во всем подходили для нее и ее объекта. Между тем и статистическая наука не вникла в достаточной мере в специфику данной психологической дисциплины. Прежде всего, это сказалось на том, какое значение приобрело применение закона нормального распределения. По самой своей природе этот закон лишь в очень ограниченных случаях может быть распространен на фенотипические образования. Такие образования не возникают, как это предусматривается Гауссовым законом, в качестве результата воздействия на признак бесчисленного множества факторов - положительных, т.е. способствующих его увеличению, и отрицательных, способствующих его уменьшению. Напротив, действует такой мощный фактор, как культурно-историческая среда, он имеет вполне определенное содержание и направленность; социальное окружение хорошо знает, что оно хочет от человека и какими должны быть те или иные его свойства и признаки. Нормативные требования среды вполне реализуются во внешнем поведении и привычках - "быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей; к чему напрасно спорить с веком - обычай деспот средь людей" (А.С. Пушкин. "Евгений Онегин", гл. I).
Но им подчиняется и психическая деятельность - даже тогда, когда человек намерен вступать с ними в конфликт. Речь не идет о том, что наблюдаемый признак будто бы не имеет своей вариативности и выступает в массе людей без отклонений в ту или иную сторону. Но и сам признак со всеми своими вариантами и отклонениями но своей природе фенотипичен, складывается под действием тех или иных условий среды. Сказанное относится к видам поведения, содержанию мышления и его формам. Различные гены и генные ансамбли, не тождественные по своей представленности, в своих комбинациях и по своей экспрессивности также не выходят из подчинения социальным нормативам. Картина усложняется, поскольку в любом обществе наличествуют разнообразные культурно-исторические нормативы - не исключаются такие случаи, когда человек сознательно подвергается воздействию еще новых для него нормативов, то, что высказал герой Тургенева: "Новым чувствам всем сердцем отдался, / Как ребенок душою я стал. / И я сжег все, чему поклонялся, / Поклонился всему, что сжигал" ("Дворянское гнездо", гл. 25).
Нельзя ли, однако, поставить вопрос по-другому - посчитать, что все приведенные выше рассуждения, собственно, и не касаются закона нормального распределения - этот закон учитывает не "направленности", а лишь проявление признака, отчего бы ни зависело его внешнее выражение. Такая точка зрения возможна, но, приняв ее, нужно отказаться от гауссова распределения количественных показателей данного признака. Всегда, наряду с массой положительных и отрицательных факторов, выступит (как обладающий наибольшей силой) фактор, выражающий то или иное нормативное влияние среды.
Наибольшее внимание привлекают те из индивидуальных различий, которые возникают в общественной жизни, в мире профессий. Многогранные и сложные функции современного общества постоянно вызывают к жизни все новые и новые профессии. И в каждой из них выделяются люди, которые по сравнению с другими добиваются более значительных успехов. Наивно было бы думать, будто у проявляющихся при этом способностей имеется собственный природный задаток, как будто природа, предусматривая развитие мира профессий, заранее его подготовила. Современная генетика дает простое обоснование этому вопросу: один и тот же ансамбль генов в зависимости от того, в каких средовых условиях он проявляется, формирует фенотип, требуемый для оптимального приспособления к этим условиям. Разумеется, вариативные возможности любого гена и их сочетания небезграничны. У различных индивидов в конкретных условиях среды формируются свойственные их геному фенотипы. Хотя это не всегда учитывается, но даже нужные сформировавшиеся фенотипы у различных индивидов всегда будут чем-то отличаться друг от друга: "если двое делают одно и то же, то это не одно и то же". С позиций внешнего критерия успех может быть одинаковым, но в своем процессуальном и результативном составе он не одинаков с другими.
Ограниченная по определенным правилам срединная часть нормально распределенного вариационного ряда - зона статистической нормы. В нее в таком ряду попадает в зависимости от способа исчисления либо 68, либо 50% всех величин ряда. Количественные показатели, попавшие в зону нормы, именуются нормальными, не попавшие в нее образуют две равновеликие зоны "выше" и "ниже" нормы. Такова четко отработанная техническая сторона принятого в тестологии статистического нормирования. Сомнения вызывает его интерпретация: то, в какие зоны попали показатели, трактуется не в плане собственно статистических отношений, а в плане социального оценочного критерия. Наименования "норма", "выше нормы", "ниже нормы" понимаются в социально-практическом смысле. В таком понимании все они становятся критериальными. Это означает, что те отношения, которые были путем статистических расчетов получены в вариационном ряду, приобретают прямую интерпретацию в социальной практике. Однако социальная практика подчиняется своим законам и располагает своим оценочным критерием, который показывает, в каких пределах количественный признак может быть успешно реализован в осуществляемой индивидом деятельности. В каких-то случаях социальный критерий может частично или полностью совпадать со статистическим критерием, а в каких-то расходиться с ним, но всегда - это другой критерий.
Поэтому нельзя исключить того, что какая-то выборка (и, соответственно, вариационный ряд) с точки зрения социального критерия будет признана отвечающей ему, хотя по статистическим расчетам часть этой выборки должна быть признана находящейся "ниже нормы". Возможны и противоположные случаи. Социальный критерий имеет дело с фенотипическими образованиями и закон нормального распределения к его функциям неприменим. Этот критерий, в конечном счете, выражает нормативные требования, выдвигаемые процессом общественного развития и их реализацией в виде фенотипических образований.
Сосредоточившись на поисках статистических отношений как в пределах одного вариационного ряда, так и нескольких таких рядов путем построения матриц интеркорреляций, тестология не уделяла должного внимания происхождению измеряемых тестами индивидуальных различий. Тестологическая статистика учитывает вариации одномерных количественных признаков в их представленности у отдельных индивидов, чтобы затем соотнести индивидуальные данные со статистической нормой. Самое большее, что могли дать подобные исследования, показать: вероятность связи, выраженной в баллах между различными признаками, в одних случаях высока, а в других - низка. Эти исследования и не претендовали на то, чтобы раскрыть происхождение признака и его количественные изменения.
Пожалуй, заслуживает признания в тестологии лишь разработанный аппарат характеристики самих признаков и надежность методик, испытывающих их. Но углубление психологического анализа в получении характеристик по надежности "блокируется" корреляциями. Суть дела в том, что коэффициент корреляции предназначается для того, чтобы дать общесуммарное представление о связи сопряженности двух вариационных коррелируемых рядов. Однако, из статистики известно, что даже различное распределение величин в коррелируемых рядах ведет к снижению коэффициента. Нужно учитывать также, что в пределах самих рядов может присутствовать часть величин, которые высоко коррелируют друг с другом. Вместе с тем, имеется часть величин, дающих большой разброс и снижающих коэффициент корреляции. Но полученный коэффициент как бы освобождает исследователя от раздельного учета совпадающих и несовпадающих величин. Психологический анализ этих соотношений, возможно, дал бы информацию о причинах указанных совпадений и расхождений. Для этого нужно только отказаться от догматизма в понимании корреляций, от упрочившегося в тестологии формально статистического подхода к изучаемым фактам, и перейти к такой обработке, которая открывала бы возможности получения собственно психологической информации. Наряду с корреляционным анализом должен применяться и анализ корреляций.
Конечно, Теплов не считал, что тестология может дать нечто положительное в разработке проблемы индивидуальных различий. Он не раз отмечал, что не имеющие никакого научного обоснования тесты - это слепые пробы. О тестологии он писал: "В сфере тестологических исследований были предложены отдельные испытания (тесты), имеющие, несомненно, научный интерес. Они, конечно, должны быть изучены и использованы. Но тестология в целом не открыла пути к изучению индивидуально-психологических различий. В научном смысле она оказалась бесплодной, а в сфере практического применения иногда и прямо вредной". Не последнюю роль в научном бесплодии тестологии сыграло и то, что она иногда оказывалась бесполезной (имеется в виду вред, наносимый ее социальными оценками), - бездумно применялся закон нормального распределения. Но даже авторитетнейший психолог А. Анастази на эту сторону следствий применения закона Гаусса не обратила внимания.
Общая и дифференциальная психология, тем не менее, должна признать заслугу тестологии в вопросе установления надежности. Суть этого вопроса не в том, каким статистическим методом устанавливается надежность исследовательской или имеющей практическое значение психологической методики, а в выдвижении и утверждении самого понятия. Если трезво оценить экспериментальные данные, которыми оперируют в сфере индивидуальных различий психологи, то придется признать, что многие выводы опираются на применение методик с неустановленной надежностью.
В книгах по психологической диагностике - тестологии - обычно рядом с надежностью упоминаются еще две обязательные характеристики тестовых методик - их стандартизированность и валидность. О стандартизированности нет надобности говорить - она подразумевается в любом грамотном психологическом эксперименте, если он повторяется неоднократно. Но о валидности необходимо сказать несколько слов, поскольку она имеет отношение к проблеме индивидуальных различий. Психологи-тестологи не раз обсуждали вопросы валидизации и валидности. Одна из причин интереса к этим вопросам и, вероятно, главная, состоит в том, что в среднем получаемые показатели валидности низки, порою приближаются к нулевым. Конечно, имеет значение то, что при испытании, в котором измеряется тот или иной признак, обычно не учитывается мотивация предстоящей деятельности испытуемого. Для изучения ее надежных методик не существует, и, кроме того, если бы даже удалось эту мотивацию установить, во многих случаях нельзя предвидеть, сохранится ли она к моменту начала деятельности. Далее, нужно считаться с тем, что аналитически выделенный признак, на выявление которого был направлен диагностический эксперимент, психологически действенен только в комплексе с другими признаками, причем в зависимости от индивидуальности человека значение изучаемого признака может изменяться. Так, Теплов выделил три основные музыкальные способности: ладовое чувство, способность к музыкальному представлению и музыкально-ритмическое чувство. Вместе с тем, он полагал, что музыкальная одаренность отдельного индивида может иметь неравномерную представленность этих способностей: "Преобладание какой-нибудь одной или двух из этих способностей влечет за собой очень характерные качественные различия в музыкальности, особенно выпукло выступающие на первых этапах музыкального развития".
Наконец, одной из причин низких коэффициентов валидности является отсутствие одинаковых единиц измерения и их распределения в вариационных рядах, один из которых получен в диагностическом эксперименте, а другой - в достигнутой успешности выполняемой деятельности. Как правило, в экспериментальных данных психологический признак измеряется баллами по шкале, показывающей, насколько справился испытуемый с заданиями диагностической методики, в то время как его успехи в деятельности оцениваются по другой шкале, оценивающей степень его приближения к социальному критерию.
Индивидуально-психологические различия - ИПР - это комплекс психологических и психофизиологических особенностей психики и поведения, первоначально возникающих в процессе адаптации индивида к среде. По своему происхождению они являются фенотипическими образованиями, т.е. продуцируются генотипом в его взаимодействии со средой. Возможно, что доминирование тех или иных ИПР, влияющих на становление личности, обусловлено как экспрессивностью продуцирующих их генов, так и влияниями социального окружения, и тем, какое значение им придает осознающий их индивид. По справедливому мнению Анастази, различия между людьми - вопрос степени индивидуальной представленности ИПР. Эту мысль важно учесть в разработке концепции ИПР и при раскрытии отношения в диаде "генотип - фенотип".
Если люди отличаются друг от друга по градуальной представленности ИПР, то предстоящее изучение ИПР потребует их сравнения у отдельных индивидов, а значит их шкалирования, единицы шкалы будут определяться единицами самой диагностической методики. С такой точкой зрения согласны и генетики: “Градации изучаемого признака, выраженные в метрических единицах, могут быть названы "значениями". Значение, измеренное у данного индивида, является его фенотипическим значением”.
Несомненно, что место нахождения индивидуального ИПР в вариационном ряду, полученного в диагностическом психологическом испытании, существенно и для его места в вариационном ряду, показывающем успешность той деятельности, в которой реализуется данное ИПР, иначе оно не представляло бы никакого общественного и личного интереса и просто не замечалось бы. Но между этими двумя вариационными рядами не существует линейной связи. Анализ ее - особая исследовательская задача. Поняв это, следует также признать, что шкалирование ИПР подлежит и самостоятельному рассмотрению. Об этом было сказано ранее.
При построении теории ИПР первая задача состоит в том, чтобы найти общее их свойство, которое можно было бы считать существенным для них, т.е. достаточно широким, и которое вместе с тем давало бы возможность его шкалирования. Таким свойством ИПР мы считаем их пластичность, она понимается здесь как диапазон прижизненной изменчивости ИПР. Правда, любое ИПР изменяется с возрастом. Но под пластичностью нужно понимать не эту общебиологическую закономерность, а ту, которая на каждой возрастной ступени имеет выраженную индивидуальную представленность и дает возможность сравнивать по ИПР одного индивида с другими. Рассматривая ИПР с позиций подобного понимания пластичности, легко найти такие ИПР, пластичность которых близка к нулю. Это, например, передаваемые по наследству некоторые черты лица и общего облика. Максимальные значения пластичности можно найти у таких ИПР, как умственное развитие, развитие отдельных способностей. При этом у них индивидуальные границы также различны. У лиц высокоодаренных в какой-нибудь области пластичность кажется почти неограниченной.
Можно ли, однако, считать черты лица и общего облика относящимися к классу ИПР? Ответ на этот вопрос становится ясным, если представить, какую роль они играют в межличностном общении. Они сказываются на внутреннем мире человека, его самооценке. Особая проблема - как они связаны с другими ИПР, которыми обладает данный индивид.
Таким ИПР, с пластичностью, близкой к нулю, противостоят ИПР, которые в индивидуальных случаях достигают максимальной шкальной отметки. Тут уместно вспомнить пьесу Б. Шоу "Пигмалион" - об уличной продавщице цветов, прошедшей путь совершенствования манер до уровня светской леди благодаря умелой воспитательной работе ее наставника.
Для прогнозирования меры пластичности отдельных ИПР имеют значение некоторые общие особенности генотипа, которыми, как можно предполагать, объясняются сензитивные периоды развития; они стали предметом исследования Н.С. Лейтеса, показавшего, что для имеющих жизненное значение ИПР такие периоды являются установленными. Если такой период в процессе воспитания упущен, то упускается и то время, когда благоприятные условия среды приведут к развитию и упрочнению данной ИПР. Мало того, ИПР может остаться на нулевом уровне или вообще не сформироваться. Сотрудники Психологического института старшего поколения, возможно, помнят, как Ф.Н. Шемякин не раз заявлял, что он воспринимает музыку только как сочетание различных шумов. Возможно, в процессе его воспитания был упущен сензитивный период восприятия музыки.
Совсем особое место в контексте ИПР занимают свойства нервной системы. В отличие от других ИПР, они, не будучи представленными в психике своим содержанием, образуют тот индивидуальный фон, на котором протекают все акты и процессы психической деятельности. Им присуща некоторая пластичность, что и отметил И.П. Павлов в своем письме Г.Н. Кованько: "Для человеческой личности открыты чрезвычайные возможности не только изменять, направлять и совершенствовать свои привычки, но и в значительной степени регулировать прирожденную силу и слабость своей нервной системы".
Итак, в данной работе предложен подход к решению задачи, поставленной в свое время Б.М. Тепловым. Обозначено свойство, которое можно считать общим для всех ИПР - пластичность. Природа его кроется в отношениях генотипа и фенотипа. В перспективе возможно и шкалирование ИПР по этому свойству. Возможно, в изучении его могли бы найти применение методические критериально-ориентированные инструменты, подобные тем, которыми так богата психологическая диагностика— тестология. Конечно, потребуется и новый вид эксперимента. Сама пластичность также может рассматриваться не только как свойство ИПР, но и как особое ИПР. Пока все это в будущем.
Морально-этические проблемы в работе Психодиагноста Морально-этическая проблематика вплоть до последнего времени
не была злободневной для отечественной психологической диагностики, в то время как на Западе создавались и обсуждались разнообразные этические нормы, стандарты, кодексы. В нашей стране вопросы этики практической работы почти не затрагивались психологами. Отчасти это объясняется неразвитостью самой психологической
диагностики, ее относительно недавним возрождением, вследствие чего пока еще многое в ней не рассматривается, не обсуждается, не решается. Вторая причина — отсутствие достаточного числа профессионалов, которые дорожат званием психолога и стремятся поднять престиж прикладной психологии. Большое число случайных людей, занявших
должности психологов без каких-либо на то оснований и бросающих тень на психологию своей неквалифицированной активностью, не только не понимают этических проблем в работе психолога, но и не заинтересованы в их обсуждении: ведь вопросы квалификации практического психолога стоят у них на первом месте.
Между тем, чтобы предотвратить неправильное употребление диагностических методик и ошибки в диагнозе, необходимо соблюдать ряд предосторожностей, касающихся как самих методик, так и тех, кто их создает, распространяет и применяет. Вопросы этического и правового регулирования работы психодиагноста в других странах, и в частности в Америке, решаются посредством действующих этических
стандартов, кодексов, которые постоянно пересматриваются, уточняются, совершенствуются, обновляются. Так, Американская психологическая ассоциация (АПА) официально приняла первый кодекс профессиональной этики в 1953 г., последний появился в 1992 г. Выполнение кодекса этики обеспечивается действиями специального созданного АПА комитета по этике. Он занимается расследованием жалоб на членов психологической ассоциации и вынесением поним решений. Деятельность этого комитета осуществляется открыто, его годовые отчеты публикуются в журнале «American Psychologist»
(«Американский психолог»). Членами комитета выпускаются справочники, инструкции, заявления по отдельным этическим вопросам, содержащие полезные практические советы и разъяснения для практикующих психологов. Для регулирования диагностической практики АП А создала Комитет по психологическим тестам и психологической оценке, а также
Объединенный комитет по практике тестирования (совместно с другими профессиональными организациями). Последний подготовил кодекс честной практики тестирования в образовании и ряд других материалов, направленных на предотвращение неправильного использования диагностических методик, разрабатывает положение о правах и обязанностях тестируемых.
Опираясь на опыт Запада, и в первую очередь США, рассмотрим основные этические проблемы психодиагностики, актуальные и для нашей страны. Эти проблемы можно условно разделить на две группы. Одна в большей степени касается личности и профессиональных качеств психодиагностов и тех, кто занят распространением диагно-
стических методик (уровень квалификации людей, применяющих диагностические методики, и создание, распространение и использование диагностических методик). Другая группа проблем касается обеспечения прав личности индивидов, подвергаемых диагностированию (обеспечение тайны личности, конфиденциальность и сообщение
результатов диагностирования).
Перспективы развития психологической Диагностики Психологическая диагностика, как и все другие научные дисциплины, развивается. Развитие это состоит в том, что при воздействии целого ряда внутренних и внешних факторов в ней происходят определенные прогрессивные перемены. К числу внешних факторов, влияющих на развитие этой дисциплины, прежде всего относятся запросы, которые обращены к ней со стороны общества. Нужно отметить, что в настоящее время запросы общества к психологической диагностике заметно возрастают. Так, в области образования доминирующее значение приобретает дифференцированное обучение, естественной базой которого признаются индивидуальные психологические особенности учащихся. В определении этих особенностей решающая роль, несомненно, принадлежит психологической диагностике. Еще более велика ее роль в области профессионального труда. Научно-технический прогресс выражается в частности в том, что непрерывно появляются новые профессии и специальности, для многих из них требуются люди, обладающие некоторыми специальными психологическими особенностями. Только такие люди смогут в сравнительно короткие сроки добиться нужной продуктивности. И в профессиональном обучении ее роль велика. Да и в самой психологии постоянно возникает
надобность в методиках, которые могли бы дать психологическую характеристику людей, находящихся в различных ситуациях; тут дело идет не только об экспериментальных, но и о жизненных ситуациях. При подготовке нужных методик вряд ли можно пренебрегать огромным опытом, накопленным психологической диагностикой. Обратимся к внутренним факторам развития нашей дисциплины. В исследовательской и практической работе возникает нужда в введении в диагностику новых понятий, причем некоторые из них возникают в связи с развитием смежных научных дисциплин. Для психологической диагностики ближайшей смежной дисциплиной должна быть названа современная генетика. Факторы, о которых выше шла речь, не исчерпывают всех условий, влияющих на развитие психологической диагностики. Эти факторы находятся в постоянном взаимодействии. Чаще всего внешние факторы способствуют усилению действия внутренних факторов, но и обратное отношение также иногда имеет место.
Психологическая диагностика претерпела в своем более чем вековом пути немало перемен. Отдельные этапы ее развития преемственно связаны между собой. В ее перспективах нужно представить новый этап ее развития, и он также преемственно связан с ее историей.
Конечно, предусмотреть все перемены и во всех их деталях невозможно. Любая научная дисциплина, а уж тем более психологическая диагностика, развивается под прямым и косвенным воздействием целого ряда факторов. Невозможно предусмотреть, какое значение каждый из них приобретает в будущем. Поэтому поскольку речь идет о
перспективах развития этой дисциплины, придется ограничиться лишь указанием на те наиболее существенные черты ее развития, о которых можно судить, считаясь с тем, чем располагает исследователь в настоящее время.
Обратимся к тем изменениям в нашей дисциплине, которые подсказаны анализом ее нынешнего состояния. Можно выделить три вероятных направления таких изменений.
В первом направлении нужно рассмотреть изменения, связанные с научным пониманием генетической природы ответов-реакций, которые даются испытуемыми, проходящими диагностическое тестирование. От правильного понимания этой природы зависит степень
соответствия этих ответов-реакций действительности.
Второе направление изменений выражает тенденцию приблизиться к полному определению той важнейшей стороны человеческого мышления, которая находит свое выражение в способности решать задачи, нередко имеющие большое жизненное значение для индивида. Третье направление по сути следует признать главным: в нем дело идет о содержании психологических тестов, а по тем ответам, которые дают испытуемые, выполняющие эти тесты, выводится заключение об особенностях психики каждого из них.
Остановимся на более подробном рассмотрении каждого из направлений.
Заключение
Завершая работу кратко отметим следующее.
Л.С.Выготский выдающийся отечественный психолог, оставил яркий след в науке и практике, заложил основы отечественной психодиагностики. Он разработал учение о развитии психических функций в процессе опосредованного общением освоения индивидом ценностей культуры. Культурные знания, прежде всего знаки языка, служат своего рода орудиями, оперируя которыми субъект воздействует на другого, формирует собственный внутренний мир, основными единицами которого являются значения и смыслы.
Психические функции, данные природой («натуральные»), преобразуются в функции высшего уровня развития («культурные»). Всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды, в двух планах, - сначала социальном, потом - психологическом. На основе этой идеи Выготского было создано новое направление в детской психологии, включающее положение о «зоне ближайшего развития», оказавшее большое влияние на современные отечественные и зарубежные экспериментальные исследования развития поведения ребенка. Принцип развития сочетался в концепции Выготского с принципом системности. Он разработал понятие о «психологических системах», под которыми понимались целостные образования в виде различных форм межфункциональных связей (например, связей между мышлением и памятью, мышлением и речью). В построении этих систем главная роль была придана первоначально знаку, а затем - значению как «клеточке», на которой разрастается ткань человеческой психики в отличие ее от психики животных.
Идеи Л.С.Выготского о психологическом диагнозе имеют значение до сих пор. Как полагал Л.С.Выготский, это должна быть диагностика развития, основной задачей которой является контроль за ходом психического развития ребенка. Ступени психологического диагноза по Л.С.Выготскому: первая ступень - симптоматический (эмпирический) диагноз; вторая ступень - этиологический диагноз; третья ступень - типологический диагноз (высший уровень).
Идеи Выготского оплодотворили не только психологию и ее различные отрасли, но также другие науки о человеке (дефектологию, языкознание, психиатрию, искусствознание, этнографию и др.).
Рассматривая проблемы и перспективы в области психодиагностики, выделены наиболее существенные проблемы, требующие скорейшего разрешения. В заключении, отметим, что психодиагностика является динамично развивающейся дисциплиной, ориентированной на решение прикладных задач.
Список литературы: 1. Бехтерев В.М. Объективная психология и предмет психологии// Вестник психологии
2. Бурмачук Л.Ф. Психодиагностика
3. Бурмачук Л.Ф., Морозов С.М. Словарь- справочник по психологической диагностике
4. Выготский Л.С. Собрание сочинений. Т-4- 5.,М.
5. Из истории русской психологии// Под ред. М.В. Соколова
6. Миллер С. Психология развития: методы исследования.- СПБ., 2002
7. Общая психодиагностика/ Под ред. А.А. Бодалева, В.В. Столина- М.
8. Основы психодиагностики/ Под ред. А.Г. Шмелёва- Ростов н/д.
9. Психологическая диагностика/ Под ред. М.К. Акимовой
10. Психологическая диагностика. Проблемы и исследования/Под ред. К.М. Гуревича- М.
11. Соколова Е.Т Проективные методы исследования личности - М.
12. Толстых А.В. Морально- Этические проблемы психологической практики- М.
13. Шмелёв А.Г. Психодиагностика личностных черт - М., 2002
14. Ярошевский М.Г. История психологии- М.
15. Психологический словарь
Содержание: I. Введение
II.